Конечная станция – Эдем. Рейнмастер
в мусорном баке…» Проклятая газетёнка! Но ведь кому-то понадобилось исказить факты настолько, чтобы скромный министерский чиновник – образец долга – предстал этаким демоном-выпивохой, не чурающимся даже и взятки.
Я отложил «Вечернее обозрение».
Солнце падало косо, освещая деревья ярким острым лучом. Создавалось впечатление, что мы едем под гору – в один из нескончаемых мёртвых тоннелей, оставшихся с последней войны.
– Мы уже подъезжаем? – спросила Афрани.
Она сняла с головы платок, заменив его полосатой банданой. Вельветовый пиджачок и юбка не слишком подходили бухгалтеру, но я промолчал. Вытащил вещи и двинулся к выходу, слыша за спиной цокот её каблучков.
Поезд остановился, и мы сошли. Было десять часов утра.
Белые бетонные блоки сообщали пейзажу что-то классическое. Брошюра обещала «райский отдых путникам, уставшим от жизненной тряски» – такое словосочетание вполне подходило и к нам. «Эдем» представлял собой частный пансионат, но с одной существенной оговоркой – он входил в госпрограмму от пенсионного фонда. Опытные крысы могли быть довольны: золотой ручеёк, выделяемый частным пансионатам, ещё не забился и не иссяк.
– Вы давно знакомы с Карлом Бессером?
– Очень, – сказал я, выглядывая машину.
За нами никого не прислали. Хороший знак, хотя это означало, что нам придётся топать пешком. Моя сумка весила мало, зато чемодан попутчицы был набит железными гирями. Кажется, она по рассеянности упаковала утюг.
– Ещё с войны?
Она мне не нравилась, но тут уж ничего не поделаешь. Такие вопросы лучше решать заблаговременно. Потом может стать слишком поздно.
– Он меня подстрелил.
– Простите?
– Я был во фрайкоре Гузена. Пуля задела артерию, Карл успел тампонировать. Он как раз проходил курс первой помощи и навещал меня в госпитале в Бергене. Можно сказать, взял меня на поруки. С его подачи я отсидел только месяц и сразу попал под люстрацию2, получил ограниченный гражданский статус. Позже он помог мне устроиться на работу.
– Но почему?
Я и сам задавал себе этот вопрос.
– Не знаю. Может, это был его первый выстрел.
– А ваш?
– Что?
– Каким был ваш первый выстрел?
– Не помню, – сказал я. – Это было очень давно.
* * *
Прямо от станции начиналась грунтовая дорога – очень широкая, обсаженная с двух сторон липами и кустами сирени. Конечно же, я не ожидал встретить здесь автобан. Свежеокрашенный указатель задавал направление, и вдалеке имелся ещё один – броский плакат с какой-то завлекательной надписью.
Солнце припекало уже не слабо. Втянув воздух, я ощутил что-то ещё, кроме слабого аромата цветения, хвои, железнодорожных шпал и гудрона. Справа за зубчатым краем леса блестела штанга радиовышки.
Афрани настороженно огляделась, принюхалась:
– Мне кажется, я чую
Люстрация – (от лат. lustratio – очищение посредством жертвоприношения) – законодательные ограничения, вводимые после смены власти для ограничения прав сторонников прежней власти.