Цена волшебства. Серия «Волшебные приключения в мире финансов». Книга 2. Людмила Емелина
идущие вдоль радужки.
Медленно, один за другим, механические рабочие покидали свои неудобные постели. Клаус знал, что пройдет несколько минут, и солнце, пусть и искусственное, наполнит их такой энергией и силой, какая и не снилась человеку. Солнце питало все в этом городе, возведенном на голых скалах, городе, лишенном воды и растений. Без упрямого человеческого гения здесь была бы каменная пустыня.
Их было двадцать. Четырнадцать мужчин и шесть женщин. У каждого на груди литера, соответствующая его специальности. «Л» – литейщик, «С» – сборщик, и так далее. Но возникло и кое-что еще. Клаус с изумлением заметил тонкие гравировки там, где люди обычно носят бейджи. Имена. У них появились имена! А еще у девушек теперь были разные прически, и Клаус заметил, как грузчик, которого теперь звали Билл, поддержал под руку мастера по росписи, белокурую Розу, когда она оступилась. А она коснулась губами его щеки. И Клаус мысленно себе поклялся, что больше никогда, никогда не уложит их на долгие месяцы в эти деревянные гробы просто потому, что сейчас ему не нужны их услуги.
А сейчас он ходил по цеху и отдавал распоряжения. Да, они запускают производство на четыре месяца раньше. Потому, что объем этого производства здорово увеличится. И скоро с конвейера сойдут неживые игрушки, понятные и привычные людям Большого мира. Латунный фокусник будет извлекать кролика из шляпы, только если нажать большую красную кнопку, шелковые цветы навсегда застынут в горшке (инкрустированном мозаикой) и не будут медленно раскрывать сонные головки навстречу утреннему солнцу. Все волшебство надо загнать в клетку, объяснить, и, на худой конец, уничтожить. В Большом мире не любят волшебства, как не любят все, не снабженное описанием состава и срока годности.
Но сейчас ожившая после долгого бездействия конвейерная лента несла, как река, игрушечных лепреконов. Вроде бы простая копилка, вот только положи в горшочек десять золотых и найдешь наутро в дополнении к ним медную монетку. Пустяк, конечно, но приятный! А еще человечек в зеленой шляпе может совершить нехитрую починку обуви, надо только оставить на ночь рядом пострадавшие туфли и кружечку эля. Лепреконы доезжали до конца ленты, и там их подхватывал механический нетопырь Плавно взмахивая крыльями из воловьей кожи, он поднимал игрушки этажом выше, в цех, где их расписывали. Там, неутомимые механические рабочие с помощью кистей и красок покрывали мертвенно бледную кожу загаром, штаны и курточка получали все оттенки молодой травы, а башмаки теперь казались кожаными. Затем упаковка – яркая картонная коробка и шелковая лента каждый раз нового цвета. Клаус любил цех росписи больше остальных. Именно тут вещи словно оживали, получая душу. Чешуя русалок начинала переливаться перламутром, игрушечные хамелеоны покрывались краской, позволявшей менять цвет, загорались кармином губы кукол, а их щеки расцветали нежным румянцем.
Литейщик Роджер по-мальчишески озорно улыбнулся