Когда уходит день. Максим Рич
остальные могли с восхищением на них смотреть.
Я посмотрел на лежащий на обочине велосипед и, задумавшись об утопии нашего общества и его надуманных идеалах, сказал:
– Печально, что только так люди могут показать свое превосходство над остальными. Неужели зависть, тщеславие и гордыня могут управлять всем обществом?
– Ну, минуту назад ты сам хотел перед кем-нибудь похвастаться.
– Да, это точно, – вздохнул я. – После твоих слов мне теперь вообще этот автомобиль кажется простым куском металла на колесах и не больше. Даже удивительно, как вещи могут так быстро меняться.
– Я думаю, что меняется всего лишь наше отношение к ним. Это общество диктует, чему нам нужно поклоняться.
– Да, наверное, ты права. Просто, казалось бы, такая очевидная истина должна быть видна невооруженным глазом, но мне почему-то нужно было попасть сюда, чтобы осознать всю эту правду.
– Ну, иногда какие-то события заставляют нас совершенно по-другому взглянуть на мир.
– Да, только уж слишком высокая цена у этого осознания, – промолвил я, поглядывая на тоскливые одинокие улочки.
Эта дорогая машина была первой ступенькой, изменившей мои суждения о совершенно простых вещах. Она позволила мне со стороны посмотреть на наше тщеславное общество, погрязшее в навязанных идеалах, алчности, обмане и других человеческих пороках. Чуть позже я понял, что смог увидеть всю эту палитру людского негатива только потому, что в этом одиноком мире такие вещи были просто смешными, глупыми и ненужными. Но все же, несмотря на всю испорченность нашего общества, я хотел в нем жить. Я хотел быть частью его и даже иногда пользоваться некоторыми людскими пороками, чтобы потешить себя. Очевидно, мы были так устроены, что просто жить и наслаждаться жизнью не могли. Нам нужно было вечно превосходить кого-то и стремиться вверх. Это была единственная наша среда обитания, в которой мы ощущали себя живыми и чувствовали свое мнимое предназначение. И это было во мне тоже. Я вглядывался в пустые окна жилых зданий и всем сердцем жаждал там кого-нибудь найти. Я воображал, что скоро, а возможно, даже завтра весь этот мир вновь станет прежним, наполненным людьми, шумом и нашими близкими.
Дорога по пустынному городу заняла у нас около двадцати минут. Подъехав к торговому центру, я бросил машину прямо перед входом, там, где стоянка была строго запрещена, но только не сегодня и только не для меня.
На удивление, в этом скоплении магазинов еще был свет. И когда мы зашли внутрь, то увидели то, что раньше могло присниться только во сне. Десятки магазинов с множеством дешёвого и дорогого товара предлагали нам свой ассортимент как единственным посетителям совершенно даром. Это было похоже на ярмарку вседозволенности. Казалось, будто во всем мире убрали продавцов и отменили деньги и теперь, чтобы что-то купить, нужно было просто подойти и безвозмездно взять это.
Прохаживаясь по огромным площадям безлюдного торгового центра, я чувствовал себя королем. Мне было позволено делать все, что угодно, и никто не смог бы меня в чем-то упрекнуть. Это был наш новый мир, наполненный вседозволенностью