Танцы на цокольном этаже. Повести, рассказы. Евгений Скоблов
головокружение.
– Ну, Малый! Ох, Малый! – приговаривала Елизавета. Потом обхватила мне шею рукой и стала целовать в лицо, в губы. Я совершенно растерялся, и превратился в нечто аморфное и послушное. Лиза же, вовсю развлекалась в своё удовольствие. Совершенно взбудораженный, я совершенно растерялся. Мне было не очень понятно, как вести себя в этой ситуации. Раньше со мной не случалось ничего подобного. На этаже стояла тишина, было время послеобеденного сна, и весь народ тихо дремал в своих палатах…
Елизавета, казалось, заводилась всё больше и больше. Она продолжала меня щупать и тискать в объятиях, целовать. Дёргала за уши, щёки и таскала за волосы, мне же было, немного больно, но очень и очень приятно. Потом Лиза торопливо расстегнула блузку, прижала мою голову к обнажённой груди и зашептала:
– Ну, Малый, ну, вкусы! Вкусы!
Я стал легонько покусывать ей соски, периодически облизывая грудь языком. Лиза тихонько постанывала, периодически, оттаскивая за волосы мою голову. И нам всё было мало, и мы никак не могли остановиться. В коридорах корпуса по-прежнему было тихо…
– Ох, Малый! – наконец моя новая, но уже очень близкая знакомая, откинулась на стенку, – устала… Як же ж гарно… Прыходь завтра. Допоможи мэни, як зараз. Я черговий скажу. Прыйдешь, Малый?
Она чуть с хитрецой заглянула мне в глаза.
– Приду. Конечно, приду, если мне скажет дежурная.
В течение всей недели, я ходил в «пищеблок», где помогал Лизе по хозяйству. После чего, мы запирались в кладовой, где с тихой страстью наслаждались друг другом. Впрочем, дальше диких необузданных ласк и горячих поцелуев, дело не шло. Я всё же стеснялся, ведь Лиза, как-никак была взрослой, опытной женщиной, у которой, кстати, имелся ребёнок (о чём я узнал позже), а я всего лишь молокососом-второкурсником. Парочка интимных встреч, что у меня случились со студенткой политехнического института не в счёт. Тогда всё происходило слишком быстро, в комнате, где за стенкой хохотали подружки, гремел магнитофон, и постоянно хлопала дверь в общий коридор.
Здесь было совсем другое дело. Тишина, вполне уютная обстановка в полутёмной кладовой госпитальной столовой, Лиза с аппетитными формами и искрящимся взглядом. Мне было хорошо с ней, и ей думаю, тоже. Но ни она, ни я к полной близости не стремились. Я боялся оказаться не вполне состоятельным в этом отношении, то бишь, показаться Лизе не очень хорошим любовником из-за отсутствия практики и опыта в этом деле, а Елизавета, возможно, опасалась ненужных проблем…
А однажды, когда я у себя в палате валялся на койке, перечитывая «Войну и мир», дверь открылась, и на пороге возникла Прелестная хозяйка «пищеблока». В руках Лиза держала полотенце и мыльницу. Она мельком взглянула на соседние койки, которые в этот момент пустовали, потом прочирикала:
– Малый, пишлы зи мной в душ, разом помыемся! Потрёшь мэни спинку!
И рассмеялась:
– Давай,