Эпос. Невыдуманная Story. Валера Кожевников
с ней интимные моменты с сексуальным подтекстом, но при этом всегда говорил о простом человеческом общении и дружбе по отношению к ней. Она не верила ему, поскольку чувствовала, что давно уже желанна им и проросла в его сердце, хотя он упорно не хотел в этом признаваться. Это были не глупые фантазии. Она была искушенной в данном вопросе. И достаточно легко могла отличить дружеский интерес от мужской заинтересованности, похоть от искренней симпатии и чувств. Здесь, на сайте, это не было исключением. Они рассказывали друг другу истории из своей, уже прошлой, жизни. Он избегал рассказов о женщинах, а она настойчиво продолжала делиться с ним своими многочисленными «любовными историями», поскольку решила раз и навсегда искоренить в нем желание говорить ей о дружбе. При этом она не видела его лица, но могла прислушиваться к его дыханию, изменению ноток в голосе и даже молчанию. Он был спокоен, раз за разом выслушивая все, что она рассказывала ему, пытаясь вызвать хоть намек на РЕВНОСТЬ. Казалось, его совсем не волновало, что было до него. Это, несомненно, было правильно. Но она! Она сходила с ума от испепеляющей ревности, когда он вскользь упоминал о женщине, некогда бывшей с ним рядом. Такой диссонанс в их чувственном восприятии прошлого друг друга угнетал её. Ей во что бы то ни стало хотелось уколоть его, сделать больно, чтобы понять, насколько она дорога ему, а все, что было до неё, незначительно. И она играла с ним, а он… Он хотел, чтобы в настоящем она принадлежала только ему, но не мог, не смел этого требовать. Если бы она могла знать, как он сходил с ума, представляя её с кем-то другим. Он боялся потерять её, пусть даже виртуально. Мучительное сомнение в верности и любви – плод собственного воображения или иллюзия, которую хотят внедрить в твоё сознание извне? Воображения Бонду было не занимать, а уж она старалась, как могла играть с его фантазиями, пробуждая в нем это пагубное чувство. Для этого ей не нужно было что-то физически предпринимать, ей даже не нужно было врать, придумывая несуществующие истории, ей стоило лишь изменить интонацию в голосе и продолжать говорить о погоде, планах на завтра, житейских мелочах, как он уже чувствовал, что что-то не так. Она обожала его воображение! Оно рисовало за неё все! Она говорила ему:
– Мне нужно тебе что-то сказать, но не сейчас, позже…
А минут через десять, игриво сообщала.
– Я хотела сказать, как сильно соскучилась по тебе!
Но за эти десять минут он проходил все круги ада. Сумасшедшая машина его воспаленного воображения с бешеной скоростью набирала обороты, рисуя красочные картины несуществующей измены и её последующего ухода от него.
Он довольно быстро стал зависим от её присутствия в своей жизни. Ревность. Впервые он заметил отголоски этого патологического чувства в своей душе после знакомства с ней. Он не находил себе места, понимая, что она может находится рядом с супругом или в окружении других мужчин, которые вожделенно смотрят на неё, раздевая глазами, когда он