Посмертие. Игорь Дихтер
от встречи к встрече, подолгу стоя у окна, открывающего вид на парк, прилегающий к парадному входу детского дома. И стоило за воротами появиться статному юноше в элегантной импортной одежде, как серый мир снова становился красочным.
Иногда они занимались любовью в подъездах: Челищев ловил от этого какой-то особенный кайф, иногда приходили к нему домой. В один из таких дней Сумраков отчётливо почувствовал, что пойдёт на всё, чтобы Роберт остался с ним. Абсолютно на всё.
Он лежал на диване Роберта, листая толстую книгу на английском языке. И вдруг услышал голос Ираиды Андреевны, звучащий где-то совсем близко, будто бы за дверью:
– Да он же больной! Мало того, что сирота, так ещё и больной! Зачем ты гробишь свою молодость?!
Сумраков резко сел и принялся нервно потирать руки, покачиваясь взад-вперёд. Тревога становилась всё нестерпимее.
– Мать, прекрати! – взмолился Роберт.
Послышались шаги, и в комнату вошёл Челищев. На губах играла фальшивая улыбка. Увидев состояние Игоря, он сел рядом и ласково обнял его.
Всё сошло на «нет» неожиданно и очень болезненно.
Челищев сообщил, что к ним в класс пришёл новенький. Некий Артур поразил Роберта знаниями и эрудицией.
– Сегодня собираемся у Артура. Я ненадолго. А завтра в шесть у тебя, – покрывая поцелуями лицо Игоря, шептал Челищев. И уходил, оставляя парня стоять посреди заброшенного сентябрьского парка. Сумраков оборачивался, и плёлся к зданию детского дома, в котором горел свет. Он надеялся, что всё ещё будет как прежде.
Но лето кончилось и вместе с ним закончилось нечто важное.
Роберт просто перестал приходить. Сумраков звонил ежедневно, по несколько раз, но мать Челищева сухо отвечала, что её сына нет дома. Так длилось около недели. Игорь не ел, плохо спал и содрал всю кожу на кулаках, избивая стены от боли и отчаяния. Наконец, набравшись смелости, он отправился к Роберту домой. Трижды позвонив, провёл дрожащими руками по лицу. Дверь открыл Челищев-старший.
– З-здравствуйте, а Роберт д-дома? – сглотнув, с трудом произнёс Игорь. Его трясло.
– Добрый день. Да, секунду, – отойдя от двери, мужчина позвал сына. Тот быстро вышел в подъезд и закрыл за собой дверь. Сжав плечи Сумракова, по-доброму посмотрел в его глаза:
– Я просто приболел, ангина. Ну что с тобой?
– Я потерял тебя! Я звоню каждый день! Почему ты не предупредил? – Сумраков хотел бы, чтобы его голос звучал уверенно и нагло, но нет: тот дрожал и сам парень выглядел жалко.
– Мать считает, что мне нужен покой. Я хотел позвонить, но слишком плохо себя чувствую…
– Ты нашёл кого-то?
– Да ты что? Я же тебя люблю, глупый! Иди домой, я завтра приеду, обещаю, – обняв Игоря, Роберт чмокнул его в светлый затылок.
– А с кем ты? – хватаясь за руки брюнета, прошептал Сумраков.
– С родителями!