Свои среди чужих. Политические эмигранты и Кремль: Соотечественники, агенты и враги режима. Ирина Бороган
Трилиссер висел на волоске.
Шли месяцы, однако ничего не происходило. В кабинетах ИНО на третьем и четвертом этажах здания на Лубянке царила нервозность. Все знали, как Сталин умеет выжидать, прежде чем отомстить (через несколько лет и Ягода, и Трилиссер попадут под сталинские «чистки», причем Ягода будет расстрелян первым). К тому же ИНО был небольшим подразделением, чуть больше сотни человек, и спрятаться было негде. Если бы Трилиссера признали врагом народа и арестовали, он многих потянул бы за собой.
Советские разведчики быстро поняли, что лучшим способом избежать неприятностей было уехать в зарубежную командировку. Что касается Зарубина, то он был в относительной безопасности – после Финляндии его командировали в Данию. Это новое задание кардинально изменило его жизнь. Он отправился в Копенгаген как нелегал: агент без дипломатического прикрытия, выдававший себя за гражданина другой страны. В нелегалы отбирались лучшие из лучших. Хотя Зарубину в то время еще явно не хватало навыков, у него была репутация надежного, закаленного коммуниста. Дисциплинированный человек, он понимал, что правила надо соблюдать, – редкое качество среди первого поколения советских разведчиков. Светловолосый и голубоглазый, он походил на уроженца Северной Европы – по крайней мере, в представлении своего начальства. Трилиссер дал добро, и Зарубин уехал в Данию по паспорту натурализованного американца финского происхождения. (Паспорт был настоящим – его позаимствовали у человека, который работал по контракту в Советском Союзе и временно в нем не нуждался.) Такая стратегия агентурного проникновения использовалась не раз: советская разведка любила засылать своих нелегалов в Европу под видом американцев. В Москве считали, что местная полиция относится к владельцам американских паспортов с бо́льшим уважением, чем к европейцам, к тому же обратиться к властям США для проверки данных было гораздо сложнее, чем к европейским, и требовало больше времени. Для чиновников Старого Света Соединенные Штаты все еще находились «на другом конце земли». Согласно полученным инструкциям Зарубин должен был жить в Копенгагене под видом бизнесмена средней руки и оставаться в тени. Там он пережидал шторм на Лубянке.
Эйтингон же сидел в Москве и продолжал ждать назначения. В конце концов Трилиссер принял решение: отправить его в Турцию в качестве главы легальной резидентуры в советском консульстве в Константинополе, который в следующем году переименовали в Стамбул. Помимо прочего в его обязанности входила слежка за местными эмигрантскими общинами, включая украинцев и азербайджанцев, а также белогвардейскими организациями, как и в Харбине.
Эйтингон счел себя счастливчиком. В августе 1929-го, когда Центральный комитет компартии всерьез взялся за чистку ИНО в Москве, он уже находился в Турции.
Он не знал одного: из всех городов мира именно Константинополь только что стал самым опасным для советских разведчиков.
Глава 3
Цена любви
С первых