Серьга всего одна. Мэнни Кафталь
госпожи делать красивую причёску.
– Дайюн! – позвала Сонабар, и из-за ширмы вышла старуха-нянька. – Дайюн, это Ашиква, она поступает в твоё распоряжение на весь день.
Хорошая рабыня – проворная рабыня. Ашиква, наверное, это знала, потому что она делала всё на удивление быстро. К тому же она была очень старательна. Глядя на неё, няня хмурилась, но для неё этот день, несомненно, был днём отдыха.
– Где все рабыни молодой госпожи? – удивлялась Ашиква.
– А тебе зачем знать? – усмехнулась Дайюн. – При молодой госпоже только я.
– Кого же мне учить делать красивую причёску? Тебя?
– Ты наливай воду да не разговаривай.
Наполнив медный таз тёплой водой, рабыня принесла полотенце, для того чтобы Сонабар могла умыться, поднявшись от послеобеденного сна, а няня капнула в воду несколько капель ароматного масла. Дверь отворилась, и в комнату вошёл Умайака с подносом в руках. Весь день Ашиква пыталась поговорить с ним, даже когда ей сказали, что этот раб нем.
– Как? У таких важных господ немой раб?
– Умайака, поставь всё на стол, – приказала ему Дайюн и, когда тот вышел, пояснила: – Немому рабу цены нет, он не выболтает тайны своих господ.
– Какие тайны могут быть у таких вельможных людей?
– А тебе так всё и расскажи.
В это время проснулась Сонабар. Она вышла из своей опочивальни сонная и недовольная.
– Что это вы тут разболтались?
– А, не слушай нас, голубка, вот попей сахлав, пока горячий.
Но молодая госпожа, умывшись, сразу села напротив зеркала.
– Ашиква, заплети меня красиво, а ты, няня, смотри и учись, – приказала она.
Рабыня взялась за дело, ради которого её сюда прислали. Осторожно она расчесала длинные волосы Сонабар, разделила их на шесть частей, зажала между пальцами золотой шнур и начала плести. Её ловкие руки быстро двигались, пальцы мелькали. Увлёкшись, она, казалось, забыла, где находится, и начала тихонько напевать. Величественная Мирмах всегда капризничала и жаловалась на то, что она слишком сильно дёргает её волосы, а Сонабар сидела спокойно, не шевелясь, сложив руки на коленях. Дайюн внимательно смотрела, как в волосы её госпожи вплетался золотой шнур, как он принимал форму сетки, охватывающей голову, как приподнимал он волосы над шеей и заставлял их падать на плечи шёлковым каскадом. Когда работа была закончена, голова молодой госпожи являла собой восхитительное зрелище, а она, смотрясь в зеркало, была недовольна.
– Няня, ты забыла подать мне моё снадобье, – сказала она строго.
– Ох, святые духи! – воскликнула старуха. – Это всё из-за Ашиквы, она заговорила меня, негодница!
Няня подошла к ларцу, стоящему в углу, приподняла крышку и вытащила глиняную бутылочку, закупоренную пробкой. Старческие руки дрожали, пока она наливала красную жидкость в чашку для своей госпожи. Та выпила всё и наклонилась к зеркалу.
– Ну вот, теперь другое дело, – сказала она, проведя пальцем по своей щеке, которая была нежнее