Проклятые дни. Зарисовки с натуры. Даниил Владимирович Санкин
свою одежду – накануне кровь от дерущихся летела во все стороны.
– Скорее мертвый, – рубанул майор и тяжело посмотрел в неверящие глаза прораба, – эпидемия в городе. Разновидность бешенства с сумасшествием наполовину. Только зараженные, считай, всё равно что мертвые. То есть организм мертв, но эта зараза какие-то скрытые резервы включает, что ли… И рвутся других – живых, незараженных – жрать. Именно жрать, а не укусить и побежать дальше, как та собака…
Убить нельзя, только если в башку стрелять. Ну или отделять её от тела, чтоб не кусалась. Тело без башки окончательно погибает. Мы уже с утра с выезда на выезд. Насмотрелись…
– Ох-х-х-ренеть… – заворожено и длинно отозвался прораб в том смысле, что ему, мол, удивительно про это слышать, и от таких новостей пребывает в некотором замешательстве. – И что дальше будет?
– Дальше будет только хуже. Правительство любимое уже утекло, небось. Так что город оцепят, чтоб зараженные не разбежались, а не смогут оцепить и контроль наладить – зальют тут всё напалмом к едрене фене.
Прораб неловко улыбался, не веря майору и думая, что ему вообще несказанно свезло: за один день уже двоих сумасшедших встретить. Однако прибывшие с майором менты сомнений в мыслительных способностях командира не высказывали. Наоборот, все стояли группой, взаимно прикрывая друг друга, настороженно выставив в стороны стволы коротких автоматов. Почти на всех были бронежилеты. А группового сумасшествия вроде не бывает…
– Так где, говоришь, у тебя тут зараженные?
– Вон то здание, что совсем в сторонке, там в полуподвале, типа общежития у них.
Майор коротко кивнул и, не обращая боле ни малейшего внимания на валяющееся тело, пошел в указанном направлении, одной рукой расстегивая кобуру, а второй коротко тыча в стороны, что-то приказывая подчиненным.
Вскоре со стороны постройки послышалась какая-то возня, бахнуло несколько одиночных выстрелов, потом дважды – короткие автоматные очереди. Из двери в здание, куда совсем недавно заходили милиционеры, теперь те же милиционеры проворно выскакивали и затравленно озирались по сторонам в поисках новой опасности.
Прораб, видя это, истово перекрестился. Хотя был неверующим и даже не знал за собой такого навыка.
Давешний майор остался у двери в общежитие таджиков, один из милиционеров застыл на одном колене рядом с приоткрытой дверью, еще один стоял рядом, в готовности её немедленно захлопнуть. Майор подозвал прораба, призывно маша ему рукой и матерно поторапливая.
Прораб трусцой припустил к общаге, по пути махнув двоим рабочим, уже вооруженных какими-то длинными железками, чтоб бежали тоже.
– Здесь очаг. Спасать некого. Глянь для любопытства.
Прораб глянул. Поначалу он ничего не понял. Глаза не сразу привыкли к тусклому свету. Подслеповато щурясь, он вдруг осознал, что видит, как его же рабочие, присев на корточки, рвут зубами и запихивают себе в рот куски мяса с тел других, лежащих рабочих. Несколько работяг