Двести лет вместе. Часть II. В советское время. Александр Солженицын

Двести лет вместе. Часть II. В советское время - Александр Солженицын


Скачать книгу
распни Его!» – то было всеобычное неизбежное ожесточение всякой тёмной фанатичной толпы против своего светлого пророка, – мы же всегда помним: Христос пришёл почему-то к евреям, хотя рядом были ясноумые эллины, а подальше и всевластные римляне.

      Эту загадку религиозной избранности – как не признать.

      Вот апостол Павел, в одном из порывов: «Я желал бы сам быть отлучённым от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян», – однако «не все те Израильтяне, которые от Израиля», «не плотские дети суть дети Божии; но дети обетования» (Рим. 9: 3, 4, 6, 8).

      Сознание особой предназначенности, исторической избранности помогло евреям сохранно пережить безпримерно долгое рассеяние. Но это же ощущение избранности и ссорило евреев с окружающими народами. Многовековое ожидание Мессии, а с ним и всеземного торжества, конечно же диктовало евреям гордость, но и отчуждённость от других народов. «Основную роль сыграло в этом чувство своего духовного первородства, которое испытывали евреи, где бы они ни жили и какие бы обычаи ни перенимали»[61].

      А насколько бы смиреннее: все народы – дети одного Бога, и зачем-то каждый народ нужен.

      Крупный израильский историк, специалист по иудейской мистике Гершон Шалом предупреждал: для евреев «светскость невозможна», «если евреи попытаются себя объяснить только из истории, они должны будут прийти к самоликвидации, к полному краху, ибо в этом случае исчезнет всякий импульс к их существованию как нации»[62].

      Однако, как бывает в геологических процессах, когда одна порода вымывается и заменяется другою, но с больши́м подобием сохранения форм предыдущей (псевдоморфоз), – так в секулярные века и у самих евреев идея богоизбранности неизбежно должна была подмениться идеей – просто исторической и человеческой уникальности.

      С которой тоже не поспоришь.

      Уникальность еврейского народа несомненна, все её видят. Носами евреи осмысливают и переживают её по-разному.

      Ищется даже «психологическая защита от ужаса своей уникальности»[63]. – «Ни один другой народ не прошёл такую школу страдания… ни один другой народ не знал того напряжения души в беде, тот ужас при мысли о неизбежной гибели»[64]. – «Евреи составляют исключение только в одном смысле: они избраны миром для дискриминации»[65]. – «Часть [евреев]… не прочь избавиться от своей уникальности»[66].

      В широком же объёме еврейского сознания уникальность своего народа воспринимается не как бедствие, а как гордость. «Быть евреем по-прежнему больше честь, чем проклятие»[67]. – «Люди не хотят отдавать это ощущение… выделенности, не хотят „обменивать“ его на что-либо иное… Отдать свою отмеченность – значит что-то серьёзное и ценное потерять»[68]. – «Наша аномалия как государства, как народа и как движения… поступиться ли величием и страданиями, связанными


Скачать книгу

<p>61</p>

П. Самородницкий. Странный народец // «22», 1980, № 15, с. 137.

<p>62</p>

С. Цирюльников. Философия еврейской аномалии* // ВМ, Нью-Йорк, 1984, № 77, с. 144.

<p>63</p>

А. Воронель. Уникальность Израиля // «22», 1981, № 20, с. 123.

<p>64</p>

П. Самородницкий. Странный народец // «22», 1980, № 15, с. 145.

<p>65</p>

Р. Виссе. «Свет для народов»? // «22», 1991, № 77, с. 111.

<p>66</p>

А. Воронель. Накануне XXI века // «22», 1991, № 74, с. 141.

<p>67</p>

Д. Сэгре. Сионизм до и после национального возрождения // «22», 1978, № 3, с. 142.

<p>68</p>

Д. Левин. На краю соблазна: [Интервью] // «22», 1978, № 1, с. 53.