Рай: Потерянный рай. Возвращенный рай. Джон Мильтон
href="#n_98" type="note">[98], предводимы
Великим Паном[99], в хороводе светлом
Кружились в вечном празднике весны.
Не так прекрасно было поле Энны[100],
Где Прозерпина некогда цветы
Сбирала и, сама их всех прекрасней,
Похищена была Плутоном мрачным,
Что причинило множество забот
Церере, по всему искавшей миру
Своей любимой дочери; не так
Была приветна близ Оронта[101] роща
Прекрасной Дафны[102], и не мог красой
С Эдемским Раем спорить вдохновенный
Кастальский ключ[103], ни остров тот Нисейский,
Рекой Тритоном окруженный[104], – остров,
Где древний Хам, которого зовут
Язычники Аммоном[105], а Ливийцы
Юпитером, укрыл Амальфу[106] с сыном,
Румяным Вакхом[107], от очей опасных
Великой Реи[108], мачехи суровой, –
Ни край, где Абиссинские цари
Хранят свое потомство под горою
Амарой, хоть иные полагают,
Что настоящий Рай как раз был там,
В пределах эфиопских, у верховьев
Далеких Нила, под горой блестящей,
До чьей вершины – целый день пути.
На деле край тот отстоит далёко
От сада ассирийского, где Враг
Безрадостно смотрел вокруг на радость,
На множество живых созданий разных,
Столь новых и столь странных для него.
Меж ними были два – всех благородней,
Всех выше и стройней; богоподобно
Они держались, выпрямив свой стан,
С достоинством природным; не прикрыты
Ничем, они в нагом своем величьи
Достойными владыками казались
Всего, что окружало их в Раю.
В божественных их взорах отражался
Священный образ славного Творца, –
Премудрость, правда, чистота и святость, –
И строгость в этой святости была,
Хоть вольностью в них детскою смягчалась;
Та строгость служит истинной основой
С тех пор для всякой власти у людей.
Не равными они, однако, оба
Являлись, как не равен был их пол.
Для созерцанья и для силы гордой,
Казалося, он создан был, – она –
Для нежности и ласки грациозной;
Он сотворен, казалось, был для Бога
Единственно, она – для Бога в нем;
Его широкий лоб прекрасный, очи,
Глядевшие отважно, говорили
О воле непреклонной, а две темные
Волны кудрей направо и налево
Вниз ниспадали до широких плеч.
У ней до стройных чресл, как покрывало,
Без украшений, пряди золотые,
Распущены, спускались, извиваясь
В колечках прихотливых; виноград
Такими нежно усиками вьется.
Весь вид ее покорность выражал,
Но лишь такую, требовать которой
Власть кроткая лишь может; уступает
Она охотно, он же ту уступку
Встречает