Молись, королева!. Ирина Евгеньевна Муравьева
и дать Майе еще отдохнуть, но принцесса и её тетушка были непреклонны в своем решении идти вперед.
– Не переживайте так, – засмеялась Майя на все аргументы славного рыцаря, – я чувствую себя лучше. Это не первый раз, когда меня хотели убить.
И это было правдой.
Майя родилась в небогатой семье и от рождения даже не имела титула. Ее мать Мэри Тропен, в отличии от сестры, не любила двор и совсем не интересовалась его жизнью и интригами. Было время, когда родители подыскали ей богатого жениха, одного из девяти лордов Флоранской земли. И он даже не был стар или уродлив. Но Мэри жених не понравился. Поэтому, собрав вещи, любимая младшая дочь герцога Тропен сбежала из дома. Когда же беглянку смогли найти, она была вот уже восемь месяцев как беременна. Избавляться от плода было поздно. Позор семье был обеспечен. Поэтому герцог отрекся от дочери, лишив её наследства, и более родители не видели и не слышали о неблагодарной Мэри.
Впрочем, это мало расстраивало блудную дочь. Они с мужем вели хозяйство, растили ребенка и жизнь их, простую и без прикрас, вполне можно было назвать счастливой.
В детстве Майя не отличалась робостью или кротким нравом. В большей мере предоставленная самой себе, она проводила время в проказах с ребятишками из соседних дворов или же, наблюдая за животными с крестьянских ферм. Ей нравились котята, щенки, новорожденные телята и даже розовые хрюшки. А зверям нравилась Майя. Каким-то дивным образом она могла приласкать почти любое животное.
А однажды, когда она с другими ребятами из озорства залезла в амбар к старому Хукку, и злой старик выпустил на них своего огромного бульдога, Майя смогла не только остановить собаку, но и почесать псу за ушком.
Конечно, любого другого ребенка за подобное поведение обвинили бы в колдовстве, но отец Майи пользовался в их деревне слишком большим уважением, и жизнь девочки текла спокойно. По крайней мере, до той поры, пока ей не исполнилось девять.
И теперь, по прошествии стольких лет, Майя помнила тот день до мельчайших подробностей.
Утром она помогла матери ухаживать за коровой и прополоть грядки. Навестила отца в его кабинете, где он, деревенский лекарь принимал череду больных. А ближе к вечеру побежала играть с друзьями.
Был теплый летний вечер. Местные ребятишки играли в чехарду.
Когда Майя возвращалась домой, уже смеркалось. Вспоминая этот вечер через призму лет, Майя думала, что легко могла бы заметить неладное сразу же. Двери курятника были открыты, а в кабинете отца до сих пор горел свет. А ведь обычно к этому времени все деревенские сидели по домам, и пациентов уже не было.
Но Майя лишь посмеялась над рассеянностью мамы. Закрыла курятник на задвижку и направилась к дому, решив, что к отцу привезли тяжелого больного.
Но в доме было тихо. Ни криков. Ни возни. В большом очаге горел огонь. Однако на стол отчего-то еще не было накрыто. Хотя в это время семья всегда ужинала. На полу валялась погремушка младшего братца. Только почему ребенок сам не звенит ею, встречая сестру?
Что-то внутри Майи напряглось, затрепетало. Но, словно под гипнозом,