Декорации. Никита Владимирович Чирков
ограждения, усовершенствовать дороги и улучшить охрану – почти будет напоминать пригороды. Но Майя хотела сохранить максимальную схожесть с естеством Природных земель, как минимум, на первое время, необходимое для усвоения.
Колоссальные траты и вся данная система была рассчитана на зимнее время, чтобы люди могли пережить холода. Разумеется, никто не будет никого выгонять в более теплое время года, но именно через приближавшуюся зиму было решено дать людям возможность жить более цивилизованно, как решило вышестоящее начальство. Майя не особо была довольна таким подходом, но, как ни посмотри, такой вариант был не самым худшим, да и вступать в распри ей хотелось меньше всего. Такой безвозмездный шаг кажется проявлением лучших качеств тех, кто прячется за подписями и чековыми книжками – многие так считают. Но Майе, как и Соломону, известно, какой рычаг давления вынуждает их сделать этот жест добрый воли, но это не мешает им двоим искренне насладиться результатом, разворачивающимся прямо перед глазами.
Они вышли из транспорта, спустя несколько шагов Майю окликнул водитель, уточняя через сколько за ними приехать, на что последовал мгновенный ответ: «Я свяжусь с вами сама». Они уехали, Соломон проводил их взглядом и тут же получил ответ от Майи на свой удивленный взгляд: «Не беспокойся, они не далеко, а люди здесь мирные».
Ответ его явно не удовлетворил и не успел он что-либо возразить, как заметил, что отстал от начальницы, смело шагающей в сторону домов.
– Приятно видеть результат и понимать, что это – начало чего-то действительно большого и важного. Воодушевляет… – Соломон взглянул на Майю и, увидев её озадаченное лицо, дополнил, – вы так не считаете?
– Вот честно, не понимаю, откуда у тебя столько надежды и оптимизма. Возможно, это возраст, хотя будем надеяться, что нет, – закончила она со скромной, но откровенной улыбкой.
– Я просто стараюсь верить в то, что мы учимся на ошибках, ведь не случись Сбой, то мы бы не сделали так много, дабы мир стал лучше.
– Избавь меня от банальностей, пожалуйста. Поверь, я всё прекрасно понимаю – как устроен и мир, и жизнь. А все эти моральные наставления, что лишь используют теорию относительности и изменения точки отсчета, уже давно не для меня, – она промедлила, – важно помнить, мы пытались не мир сделать лучше, мы пытались сделать лучше людей. Ты, как и весь мир, знаешь, что из этого вышло. Я рада, что чувствую вину и пытаюсь возместить ущерб, ведь, будь все наоборот, я была бы не лучше, чем те, из-за кого часть планеты гниет в нищете, а Мегаполис – это самая развитая точка в мире, до сих пор не научившаяся сосуществовать с остальными.
– Вы правы, простите, если надоедаю. Я знаю, что и как происходит, иначе был бы плохим заместителем… я лучше вот о чем спрошу: это, несомненно, может поставить под удар все наши труды… не знаю, стоит ли обсуждать это сейчас, но… – Соломон оглянулся, убедившись, что никого нет рядом, – кто-нибудь здесь, кроме нас с вами, знает, зачем прилетели