1993. Сергей Шаргунов
очках.
– Как ваша фамилия? – протянул диктофон щуплый журналист с дымчатой шевелюрой.
Полковник выждал и сказал сентиментально:
– Иванов.
– А зовут Иван, да? – подхватили солнечные очки.
– Сколько погибших? – выпалил дымчатый.
– Сколько надо! – полковник отвернулся и пошел.
По вспученному асфальту волочили черные мешки.
Пожарные вытаскивали из троллейбусов тела – одно за другим, одно за другим – и передавали по цепочке.
Подъехала аварийка – грузовик, где в кузове рядом с товарищами – слесарем Кувалдой и сварщиком Клещом – сидел Виктор Брянцев, электрик. Он вышел и огляделся.
– Дела-а… Как же их угораздило… – растерянно бормотал могучий Кувалда. – Чем провинились люди?
– Вот так: катаешься себе, и бабах, – тонким голоском поддержал низкорослый Клещ. – Был пассажир, и здрасьте вам: кучка пепла. И все равны: что безбилетный, что контролер…
– Хватит философствовать, – оборвал Виктор. Он был растерян больше остальных и от этого зол.
Провода свисали к земле. Возле троллейбусных остовов низко поникли фонари, как увядшие железные растения. Виктор глянул выше – на маленькую радугу в промытом светлом небе.
– Видал, а? – Кувалда сел на корточки, и, разогнувшись, показал на ладони большой значок, красным по желтому: “Хочешь похудеть? Спроси меня как!”
– Символичненько, – заметил Клещ.
– Да выбрось ты, – дернул плечом Виктор.
Кувалда швырнул значок, он покатился по асфальту.
Сиротливо щелкнул и замер.
– И на кой нас вызвали? – пробурчал Кувалда. – Электричество чинить? Это вообще не наш участок.
– Да видишь, авария какая, всех и созвали, – сказал Виктор.
– Обедать пора! – крикнул из кабины Валерка Белорус, усатый водитель.
– Поехали… – согласился Виктор. – Толку от нас…
Забрались в кузов, покатили обратно в аварийку.
Ехали молча.
Аварийка находилась в центре Москвы, на первом этаже двухэтажного здания за гостиницей “Минск”. Кувалда с Клещом отправились в соседний магазин взять бутылку и еду. Виктор толкнул дверь.
– Ну что там? – подняла голову сидевшая за телефоном женщина, похожая на галчонка.
– Жуть, – сказал Виктор с нажимом. – По телевизору еще не говорили? – ткнул пальцем в сторону экрана; звук был приглушен: Богдан Титомир извивался и ответно показывал пальцем. – Пойду умоюсь.
Завернул в узкий туалет, накинул крючок на дверь. Щедро намылил руки, смыл, намылил снова, обхватил щеки. В мутном зеркале на него таращился голубоглазый мужик. Рыжеватые кудряшки. Косматые рыжие брови. Широкое мясистое лицо в молочной пене. Нагнулся. Фыркая, отмылся. Закрутил краны до упора. “Всем всё чиним, а у самих вечно вода холодная… Но сейчас даже хорошо, что холодная…”
В комнате – под клекот радио – сослуживцы уже расселись за столом. Кувалда, Клещ, Валерка Белорус, Зякин, Мальцев, Дроздов.
Окликнули:
– Иди, пожрем!
– Вить,