Конец света с вариациями (сборник). Александр Тюрин
Странное разделение, ведь это все еще Россия, только в этой стране может царить такая холодная, бесконечная пустота.
Американец подходит к первой попавшейся машине на стоянке. Я понимаю, как Крэйгу хочется к семье, когда он голой рукой разбивает боковое стекло. Я не успеваю ничего сказать, а американец уже нагибается над зажиганием, и машина урчит.
Вести приходится мне. Крэйг привык к автоматическим коробкам передач.
– Простите меня, Сантерр, – говорит он вдруг.
– М-м? – В свете одной исправной фары вертится странная мокрая взвесь. Мир, рассеченный дорогой, уже мертв.
– Я только выполнял приказ. Они были вашими друзьями, я так понимаю.
Я представляю себе всеамериканское короткое замыкание. Миллионы вытянутых вверх огненных цепочек гаснут одновременно. Те ребята обещали терракт – в Нью-Йорке или в Париже, куда укажет стрелка всемирной лотереи Аллаха. Самое обидное, что в свете происходящего – это ничего бы не изменило.
– Управление позаботилось о наших. Вы наверняка сделали то же самое. Только у нас было больше шансов.
– Восемнадцать часов, – говорю я, – из Варшавского аэропорта до Нью-Йорка. И Бог знает сколько вы будете ехать до Лексингтона.
Американец замолкает. Потом говорит:
– Зачем вы только разобрали «Конкорд».
Мы добираемся до границы раньше, чем я думал. Стоит глубокая, непробиваемая темнота – должно быть около трех ночи. Перед кордоном – ничего, ни огней, ни людей, только жуткая очередь брошенных машин.
– Мне это не нравится, – говорит Крэйг. – Что смешного, Сантерр?
Я смеюсь, потому что понимаю, что вот сейчас, кажется, мы будем пробивать кордон угнанным автомобилем, то есть выбираться из Восточной Европы так, как это делают засветившиеся резиденты в старом кино, но не слишком ли поздно попадать в шпионский фильм?
И фигуры вырастают на дороге, у нас на пути, те, что и должны вырасти, с оружием в руках. В нормальное время мы бы остановились. Документы у нас обоих в порядке. Дипломатическая неприкосновенность.
– Не останавливайтесь, – говорит Крэйг.
– Не собираюсь, – я выжимаю педаль изо всех сил. – Мы едем домой, Роберт, понятно? Мы едем домой!
Это просто силуэты, безликое зло, преградившее дорогу, и непонятно, чего они хотят, ведь границы больше нет.
Вслед раздаются хлопки. Только бы не пробили шину. Их слишком много.
– Ну сейчас-то, Боже правый, зачем? – беспомощно говорит Крэйг. Машину кидает на ухабе. Крэйг открывает окно.
– Осторожнее!
Он высовывается. С чего бы им за нами гнаться, неужто в эту ночь им не хватает забот?
От выстрела разлетается заднее стекло. Глухо отвечает пистолет Крэйга.
Я пригибаюсь, грудью почти ложусь на руль. Здесь уже ничего нет, возможно, дома меня ждет темнота куда глуше, но я все равно должен успеть.
Хлопки прекращаются, уносится назад пейзаж, поставленный на быструю перемотку.
– Ф-фу, – говорю я американцу. – Мы в Польше.
Он