Словарь женских эротических фантазий. Анастасия Истомина
с Ольгой и в ходе нашей беседы выяснила, что она росла без отца, он бросил их, когда девочке было три года. И с тех пор мать внушала Ольге, что секс – это что-то постыдное, что желать секса могут только «падшие» женщины, что секс допустим только в браке. Вот и получилось противоречие: страстная по натуре, Ольга не могла не хотеть мужчину и не возбуждаться, но ее сознание отказывалось признать естественность ее потребностей. И в фантазии девушка нашла простой выход из создавшейся ситуации: она сопротивлялась мужчинам-захватчикам до последнего, бежала от них, сражалась за свою честь, но ее до полусмерти избивали и после этого насиловали, и она получала удовольствие. То есть Ольга оказывалась ни в чем не виноватой, ведь ее сломили силой, а то, что она получила удовольствие – так это ее природа, она тут вовсе ни при чем. В реальной жизни подобной ситуации возникнуть не могло бы: избитой женщине секс не принес бы наслаждения. Но ведь это фантазия, а она, как я не раз подчеркивала, призвана обходить реальность, искать удобные пути к заветной цели.
Если же женщина фантазирует о сексе, основанном или смешанном с болью, то это прямое свидетельство наличия у нее некоторых мазохистских наклонностей. Опять-таки, страшного в этом нет ничего, особенно если в реальной жизни эти наклонности не проявляются; ведь фантазия на то и фантазия, чтобы воплощать в себе тайные желания человека, помогать ему расслабиться и физически, и морально. Удовлетворив в фантазии свою потребность испытывать боль, женщина с легким сердцем возвращается в реальность и не чувствует себя несчастной из-за невозможности воплотить на практике свои мечты. В этом несомненная польза фантазий.
«Мне почему-то нравится придумывать всякие страшные истории, которые как будто бы случаются со мной. Например, будто бы я иду в лес и внезапно падаю в глубокую яму. Мне очень больно, там какие-то корневища отовсюду торчат, они опутывают мое тело и не дают мне сдвинуться с места. И тут я чувствую, что я не одна в этой яме, что за моей спиной кто-то стоит, но повернуться и посмотреть, кто это, я не могу. И тут этот некто рвет на мне юбку и белье и с такой силой входит в мое тело, что я кричу от боли. И все то время, пока он меня грубо насилует, я испытываю боль, но в то же время возбуждаюсь, и мои крики от боли смешиваются со стонами наслаждения. Когда незнакомец заканчивает свое дело, он выпутывает меня из корневищ и выбрасывает из ямы. И я остаюсь лежать на земле, вся растерзанная, исцарапанная, в разорванной одежде, но мне хорошо. Я не знаю, откуда взялась эта фантазия, я бы не сказала, что в обычной жизни мне нравится испытывать боль, совсем нет… Но меня возбуждает вот такой вот грубый секс, я, наверное, не очень ласковая и женственная по своей природе».
Женщин со скрытыми мазохистскими наклонностями гораздо больше, чем с садистскими, и это вполне понятно: нас так воспитывают с детства, поощряя за смирение, терпение и умение мужественно принимать свою долю страданий. Мужчинам же, напротив, внушают, что они должны быть