Стерх: Убийство неизбежно. Николай Басов
пожалел, что вообще взял ее с собой, он любил, когда женщины перед ним играли великосветских дам. Наконец Рая подняла голову, и сделала это действительно хорошо – торжественно, чуть утомленно, без любопытства, но с ощутимым резервом вежливости. Глаза у нее были серо-зеленые, от которых мужчин и покрепче Стерха могло бросать в трепет. Глаза эти строго осмотрели Вику, затем более холодно перекинулись на Стерха. Этот взгляд был похож на луч мощного прожектора зимней штормовой ночью, где-нибудь у скал Бискайского залива. Его можно было повторять движениями учительской указки.
Виктория, которой все эти игры в выжидания и гляделки надоели, выпалила:
– Нам назначено.
Голос ее вдруг стал похож на карканье нахохленной, вымокшей под дождем вороны.
Рая решила отказаться от дальнейшего обозрения Стерха, видимо уяснив, что он не Майкл Паре и не Дэвид Духовны. Она дотянулась до папочки, которую последнее время все чаще называли «органайзером», хотя на русском языке название имело весьма вольные смыслы, и принялась неторопливо ее перелистывать. Через минуту, а то и дольше, она выговорила в пустоту за окном:
– Господин Прорвич информирован.
Подняла глаза на Вику, при этом выражение ее глаз было таким же, как при обозревании многоквартирных домов за окном. Стерху осталось только подивиться выдержке Виктории. Впрочем, молчание не затянулось, сладким, как мед, голоском она поинтересовалась:
– Может быть… мисс соблаговолит доложить по телефону, что мы уже тут?
Рая Ивон сдержанно улыбнулась и выпрямилась еще больше, что подчеркнуло ее почти не видимую под этим платьем грудь. Потом уже более откровенно окинула щупленькую фигурку Вики с головы до ног, и ответила так, что каждому становилось ясно – то, что она удосужилась ответить, было уже достаточно:
– Когда господин Прорвич надумает с вами переговорить, он сам позвонит.
Возникла пауза, секретарша воспользовалась этим и углубилась в свои бумаги. Причем ее зрачки забегали по строчкам, значит, она не играла занятость, а действительно вернулась к работе.
Стерх повернулся, подошел к широкому, с высоченной спинкой диванчику, и уселся на него с глубоким удовлетворением. Кожа, выкрашенная в темно-синий цвет, заскрипела под ним почти оглушительно. Виктория, проследив его путь взглядом, тоже подошла к дивану, и уселась, на расстоянии вытянутой руки. Она кипела, поэтому вытащила из портфельчика пачку «Кэмел» без фильтра, которые покупала блоками в каком-то полусекретном месте в Москве, и закурила. Говорить ей не хотелось, она подтащила пепельницу, поставленную сбоку от журналов, откинулась назад и закрыла глаза. Почему-то после этого вдруг стало слышно, как работает настенный кондиционер. И Стерх чуть не с благодарностью ощутил, что в приемной царит восхитительная прохлада.
За секретаршей висели часы, стрелки которых двигались неторопливо, но успели отсчитать шестнадцать минут, когда двустворчатые, обитые кожей двери в кабинет