У кладезя бездны. Адские врата. Александр Афанасьев
и ряды преторианцев сомкнулись за ее спиной.
– Пойдемте. Времени немного, но оно есть. Я уезжаю…
Они пошли, рука об руку, сопровождаемые многочисленной охраной. Крис спотыкалась на булыжной мостовой, но упорно шла.
– Эта… женщина? – вдруг спросила она.
– Какая женщина?
– Ваша… жена.
– Ну, да…
– Она ведь не просто так здесь, правильно? Это так?
Она все еще не могла забыть баронессу, хотя видела ее всего несколько секунд.
– Да… – сказал барон, – не просто так…
– Откуда… она. Откуда она взялась?
Барон покачал головой.
– Вам лучше не знать. Есть то, о чем опасно не только говорить, – о чем опасно даже думать. Зайдемте сюда…
Они зашли в дом. Грузчики выносили последнюю мебель, в здание следом за ними охрана не пошла.
– Хороший дом, правда? – спросил барон.
– Вы считаете, это стоило того?
– Что именно?
– Ну… жизнь вашего сына…
Крис понимала, сколь жесток этот вопрос. Но не задать его она не могла.
– Джузеппе… Вы от князя Воронцова?
Крис могла бы сказать, что да. Теперь (она цинично усмехнулась) у нее есть кое-какие права, чтобы говорить так. Но врать она не хотела.
– Нет.
– Жаль. Тогда вы меня не поймете.
– О чем вы?
Барон вздохнул.
– Вопрос не в Джузеппе. Идет война. Никто из нас – и я в том числе – не знает всего размаха этой войны. Джузеппе всего лишь одна из жертв… как я… как все мы. Она идет с давних времен, когда свергали пап и травили королей. Она идет и сейчас – невидимая, тайная война. Я не смогу победить в этой войне. Но я смогу нанести удар, который потрясет основы.
– А князь Воронцов? Он тоже участвует в этой войне?
Барон пожал плечами.
– Да… хотя сам не знает этого. К нему тоже подберутся… но не сразу. Вот, посмотрите.
Барон резко отдернул занавесь – они как раз были в бальном зале, – и Крис не смогла сдержать испуганного крика.
– Тише… – поморщился барон.
В нише – по старой моде в бальной зале были ниши, где можно было даже уединиться, укрывшись под тяжким занавесом парчи, – была распята молодая баронесса Микелла. Кто-то с недюжинной силой прибил ее кинжалами к стене, вырезал глаза и перерезал горло…
Все вопросы, которые Крис намеревалась задать, чтобы уличить барона во лжи, чтобы обвинить его в сатанизме, в поклонении древним культам, в участии в человеческих жертвоприношениях, в убийствах, вылетели у нее из головы, когда она смотрела на этот ужас…
– Кто… зачем… это…
– Это сделал я, – сказал барон.
– Но… зачем?
– Она пыталась меня отравить. Но это неважно. Идет война. Вы так этого и не поняли? Отдельные люди – ничто в войне добра и зла. Я бегу из Рима. Бегите и вы… и не оглядывайтесь. Осталось совсем немного… нам всем осталось совсем немного.
Крис посмотрела на черную кровь, скопившуюся