Убей меня своей любовью. Маргарита Южина
в виду! Где Машенька?
Инга прилежно пояснила, что девочка накормлена и в данный момент совершает прогулку с няней Верой. А Милочка немножко отсутствует, потому что понеслась в книжный магазин покупать брошюры по воспитанию младенцев, для собственного, так сказать, научного роста.
– Какой там рост, – отмахнулась Олимпиада Петровна. – Небось опять за новыми колготками сбежала… Яков Глебыч!! И все же я не понимаю твоего спокойствия!! И как только у тебя сердце не выскочит от такого несчастья?!!
Дуся хотел было перевернуться на другой бок и благополучно заткнуть уши от мамашиного крика, но последняя фраза его насторожила – что это у них за несчастье образовалось? И еще в тот самый миг, когда все так благополучно начало складываться? Он, кряхтя и похныкивая, вылез из-под одеяла, накинул китайский халат, который отчего-то страшно линял и царапался, и побрел на матушкин голос.
Олимпиада Петровна восседала на кухне, нежно прижимала к груди маленькую собачку Душеньку (кстати, в доме псинку отчего-то упорно звали Дусей! Ну что за имечко, черт возьми!) и с самым скорбным видом пялилась в холодильник. Рядом навытяжку торчала Инга и тревожно наблюдала за хозяйским взглядом. Несмотря на утренний час, девица была одета по полной форме, с укладкой, и даже присутствовал неброский макияж.
– Олимпиада Петровна, вы все на ногах, может, вам второй завтрак подать? – прилежно пробасила она.
– К черту завтрак!! Разве я могу сейчас что-нибудь есть, когда у нас в семье такое горе?!! – накинулась степенная дама на повариху. Затем она увидела сыночка и тоненько заголосила: – Дусенька-а-а-а! У мамочки такое несча-а-а-стье-е-е-е! Твоя мамочка па-а-а-аспорт потеряа-а-ала-а-а-а!
Хозяйку немедленно поддержала собачка – задрав украшенную бантом голову, она тоненько, протяжно взвыла. Олимпиада Петровна крякнула, отпустила животинку с рук и продолжала уже более спокойно:
– Я стала в банк собираться, в сумочку его положила, я вот совершенно точно помню – положила в сумку паспорт этот, а в банк пришла, сунулась, а его и не-е-е-ету-у-у-у!.. Инга!! Ну чего глазами-то моргаешь? Чего моргаешь? Я спрашиваю – ты паспорт брала?!
Инга кирпично покраснела и просипела:
– Если меня здесь не любят, я, конечно, могу уволиться сама, но зачем же на меня какие-то паспорта вешать?!
Олимпиада Петровна откинулась на стуле и прикрыла глаза. Стул сочувственно скрипнул. Предстоял долгий и нудный процесс – восстановление паспорта, а времени совершенно не оставалось – надо было предъявлять паспорта в загсе, выкупать путевки, да и, наконец, просто снимать деньги с книжки!
– Яков Глебыч!! Ты там захлебнулся с горя, что ли?!! – крикнула Олимпиада Петровна жениха, который подозрительно долго не высовывался из ванной. – Я говорю: как ты только можешь плескаться в воде, когда у нас вся жизнь пошла под откос?!! Нет, я с тобой обязательно разведусь, ты просто бесчувственный статуй!!
«Статуй» решил, что, вероятно, отсидеться не удастся, нужно вылезать из укрытия и разделить с любимой горе. Вообще-то Яков Глебыч не любил неприятностей, ему было