В поисках смысла (сборник). Андрей Десницкий
община, к которой они принадлежат, которой они небезразличны? И если да, то она могла бы немного их разгрузить: предложить какие-то другие формы внутриприходского общения, не связанные с таинством покаяния. Уже давно не советские годы, можно собираться, обсуждать что-то, делиться горестями и радостями, друг другу помогать… Слишком редко нам это удается.
Я с некоторым смущением читаю рассказы (в основном, женские) о «поездках к старцу». Вот, собралась христианка в дорогу, доехала до места назначения, выстояла службу, среди толпы дожидалась старца, он вышел, что-то ей важное сказал, и она, окрыленная, уехала. Всё, вроде бы, хорошо… только что же тут христианского, где же тут Церковь? Если бы она ездила не к схимонаху, а к ламе, мулле, раввину, да хоть шаману – рассказ бы не сильно отличался, только названия у обрядов и святых мест были бы другими. Поехала к некоему святому и мудрому человеку за ответом на свой личный вопрос – и получила его. И лично ей достаточно.
Я бывал только у одного человека, которого могу назвать старцем – у о. Виктора (Мамонтова) в Карсаве, в Латвии. Приводя этот пример, я понимаю, что о. Виктор – человек совершенно особенный, и нельзя ждать, чтобы все священники уподобились ему, как нельзя от всех поэтов потребовать, чтобы они сравнялись с Пушкиным. Но один очень важный урок, мне кажется, мы все можем извлечь… Впрочем, судите сами. Летом к нему приезжали многие, но что поражало с первой минуты – он не спешил с индивидуальными беседами и ответами. Люди собирались вокруг него – но там они и встречались друг с другом. Начинали вместе молиться, общаться… На утрени вдруг звали новоприехавшего на клирос и давали читать каноны, показывая пальцем по книге, откуда и докуда, и даже проповедовал на литургии не только батюшка, но и миряне. После службы люди могли собраться на беседу и говорили, говорили, а зачастую и спорили друг с другом – о. Виктор молчал, вовсе не торопился, как многие священники, немедленно подвести все итоги и расставить все оценки. Говорил только в самом конце, совсем кратко и немного…
Это были очень простые и домашние слова, а не какие-то великие духовные истины, которых от него ждали многие, в том числе и я. Но истина заключалась в другом: мы, пришедшие к нему одному, встречались не только с ним, но и друг с другом. Мы начинали слышать и слушать друг друга. Мы, в конце концов, получали ответы на те вопросы, с которыми приезжали – или вдруг понимали, что вопросы эти не так уж и важны. Но в любом случае это происходило не в какой-то особо торжественный момент у аналоя, а просто в ходе нашей жизни. Это действительно была жизнь в Церкви…
А исповедь – да, была и исповедь, долгая, подробная, внимательная. Но это была просто исповедь, не более и не менее того, и тем она и была прекрасна.
6. Парадоксы нашего поста
«Обед весь постный-постный! На перво жиденька овсянка с луком, грибовница с крупой, лукова похлебка. На второе: грузди жарены, брюква печеная, солоники – сочни-сгибни с солью, каша с морковью и шесть других разных