Письма спящему брату (сборник). Андрей Десницкий
миром они выглядели банкой с пауками, а их учение – набором схоластических формул и придирчивых правил, к которым разумный человек просто не может относиться всерьез. Да и христиане настолько втянутся во взаимную грызню, что им будет уже не до Врага.
Теория, конечно, дело хорошее, но все же я решил положить конец этой болтовне и попросил привести примеры конкретной работы по прочистке христианских мозгов. Наши подопечные могут позволить себе мыслить таким категориями, как нация, конфессия, государство, но мы-то не можем забывать, что нацией сыт не будешь – питаемся мы конкретными человеческими душами, и только они нас в конечном счете и интересуют. Без них – голод, реальный, беспощадный, неутолимый голод ада. Если мы приобретем в свое полное распоряжение весь мир, а ни одной души не получим – что нам в том пользы? Да, именно так я и сказал, показав им, что и изречения Врага можно присваивать и использовать в идеологической борьбе. Так что извольте подниматься из теоретических глубин на грешную землю, сказал я, и показать, с кем и как работаете.
О, как они тут забегали! Конечно, примеры были у них заготовлены. Как всегда, показуха – выбирают образцовые случаи и выдают их за массовое производство. Сначала мне представили молоденькую сатанистку, которая якобы рьяно поклонялась нашему нижайшему отцу и активно втягивала в этот культ своих подружек и ухажеров. Знаем мы этот неофитский пыл, слишком хорошо знаем по опыту работы с поклонниками Врага. Когда придет реальный выбор, еще неизвестно, решится ли увешанная побрякушками цаца бросить на наш алтарь самое дорогое, переступить через друга, пролить невинную кровь… Внешнее, все это внешнее. Легкая закуска, не более.
Вторым номером шла террористка, напичканная исламскими лозунгами в нашей интерпретации. Комиссия ставила себе в заслугу, что из всей исламской теологии она твердо усвоила лишь слово «джихад» и понимала его как убийство неверных в сочетании с самоубийством. Тезис очень хорош, что и говорить, но каково оно будет, когда дело дойдет до практики? Не струсит ли, не разжалобиться ли при виде сопливого младенчика? А если и не струсит… Что и говорить, к нашему столу она подаст себя сама, горяченькой и нашинкованной. Но жизни остальных людей, которых она унесет с собой, особого интереса для нас не представляют. Как говаривал старина Баламут, мы и так знали, что рано или поздно они умрут, для нас важно лишь – в каком состоянии застигнет их смерть. К тому же подобные взрывы слишком сильно встряхивают наших подопечных, слишком широко разносят губительные для нашего дела семена сострадания и памяти о собственном смертном часе. Нет, конечно, без урожая тут тоже не обходится – сгодится нам и липкий страх за свою ничтожную шкурку, и горячая ненависть к этим, которые «понаехали тут», и которых нужно всех до одного если не перестрелять, то по крайней мере депортировать в наручниках… Но даже и не знаешь, что тут перевесит. Так что в конечном счете такие дамочки нам – не помощники.
И, в конце концов, так ли уж велика тут заслуга