Тень. Карин Альвтеген
имущества, завещала ему. Я подумала, может быть, вы знаете, кто это.
– Понятия не имею. Сколько ему примерно лет?
Марианна проверила в блокноте.
– Семьдесят второго года рождения.
В проеме двери показалась Алиса, она стояла, сложив руки на груди.
– В таком случае вам лучше связаться с ним, раз она ему так доверяла.
– Я пыталась, оставила сообщение на его автоответчике, но он пока мне не перезвонил.
Ян-Эрик поднял руку и посмотрел на часы:
– Если к нам больше вопросов нет, то мне, к сожалению, нужно уехать.
Марианна Фолькесон пробежала глазами еще одну страницу своего блокнота.
– Да, пожалуй, пока все. Насчет музыки подумайте, пожалуйста, что может подойти. И еще фотография. Нет ли у вас фото Герды? Обычно я увеличиваю фотографию, обрамляю и ставлю на гроб. У нее в квартире мы нашли одну, но она недостаточно четкая. Может быть, у вас есть другие?
Ян-Эрик встал.
– Конечно, я поищу.
Они пожали друг другу руки, Марианна Фолькесон поблагодарила его за встречу.
Алиса попрощалась с Марианной в дверях комнаты, после чего вернулась в гостиную и села в кресло. Ян-Эрик вышел в прихожую.
– До связи в ближайшее время. Я попробую найти фото.
– Спасибо, звоните, если что-нибудь вспомните.
Ян-Эрик заверил, что непременно позвонит, и она наконец ушла. Он немного постоял в прихожей, мечтательно глядя на свои туфли. Взять бы и уйти куда-нибудь. Далеко-далеко. Но день еще не окончен. Оставался еще один приятный визит. Важно, чтобы реабилитация больного происходила в тесном сотрудничестве с семьей, – так говорил доктор. И сегодня подошел срок очередной встречи. Дни визитов – редкие жемчужины в его календаре. Семья – это он один. Мать не особенно интересовалась реабилитацией, хотя время от времени, приличия ради, приходила вместе с ним к отцу.
Тут из гостиной раздался голос Алисы:
– Солнышко, посиди немного со своей старой мамой, удели мне немного времени. Так приятно поговорить с тобой. Мне ведь ужасно одиноко!
Он закрыл глаза.
Завтра он уедет.
Он уже считал часы до отъезда.
Кристофер встал из-за стола и подошел к окну. Дождь лил стеной, застилая видимость, скрывая от глаз Катаринское кладбище. Он прижался лбом к холодному стеклу и закрыл глаза. Стоял неподвижно, пока не подобрал нужные слова, после чего поспешил к компьютеру, не садясь, записал их, потом сел, глубоко вздохнул и начал читать с экрана:
Второй акт
Мать и отец сидят за столом в кухне, накрыт завтрак. Вокруг стола четыре стула. На матери красные лакированные туфли на высоких каблуках, очень короткая юбка и маленький блестящий топ. На отце костюм в тонкую белую полоску. Стены кухни черные, кругом висят телевизоры, показывающие разные программы. Новости, реклама, эротика, экшн, музыкальное видео.
Мать вяжет. Отец читает с компьютерного монитора.
Минуту сидят молча.
Отец. Что ты делаешь?
Мать. Вяжу.
Снова минутное молчание.
Отец.