В погоне за Солнцем. Ричард Коэн
к жизни своего рода ренессанс – вокруг крупных обсерваторий в Мераге и Самарканде выросли новые центры учености. Обсерваторию в Самарканде выстроили под покровительством Улугбека (1393–1440), внука Тамерлана. Улугбек (“великий князь”) посвятил себя астрономии и составил настолько точные звездные таблицы, что на целые поколения арабских астрономов они даже вытеснили Птолемеевы. Но возрождение было очень кратковременным: от самаркандской обсерватории сохранилась только одна часть – гигантский мраморный секстант.
Два индийских астронома смотрят на звезды в телескоп XVII века (HIP / Art Resource, N. Y.; British Library, London, Great Britain)
Разные периоды оживления имели место в последующие годы, но ни один не продлился долго. После убийства Улугбека в 1440 году наука в мусульманском мире угасла. Но на протяжении трехсот пятидесяти лет мусульмане держали науку на службе у ислама, таким образом сохранив ее.
В 1068 году современник выделил группу из восьми наций согласно их вкладу в науку: “Индусы, персы, халдеи, иудеи, греки, римляне, египтяне и арабы”[212]. Этот список, конечно, упрощен, он не учитывает множественные связи меж ду нациями; сюда не входит Китай, который не стоит сбрасывать со счетов; напротив, императорский Рим – неожиданное и, вероятно, не слишком оправданное включение. По этому списку мы и пройдем до конца главы, посмотрев на индийскую астрономию и оценив, в каком состоянии Западная Европа пришла к Копернику.
Индуистские верующие поклоняются Солнцу, называющемуся на санскрите “митра”, или “друг”, из-за его тепла, света и других жизнетворных качеств (Michaud Roland et Sabrina / Rapho / Eyedea Illustrations.
Ведическая религиозная традиция, предшественница современного индуизма, стала одной из первых традиций, обычаи и ритуалы которой были записаны (на санскрите). Веды как единое целое (самые ранние тексты относятся к 1500 году до н. э.) полны гимнов, восславляющих Солнце как источник и опору всей земной жизни. Один из относящихся к Ведам текстов, “Джьотиша-веданга”, обращается к Солнцу как к “хранилищу неисчерпаемой энергии и блеска”[213]. Это первое индийское сочинение по астрономии стало[214]авторитетным источником уже к IV веку до н. э.
Возможно, в результате этого рано проснувшегося интереса влияние индийской науки широко распространилось, и далеко не только в Китае, куда индийская астрономия проникла в течение примерно столетия после написания ведических текстов. Отто Нейгебауэр пишет[215], что индийская астрономия является “одним из наиболее важных отсутствующих звеньев между вавилонской астрономией и развитой стадией греческой астрономии, представленной в “Альмагесте”. Вполне возможно, что индийские астрономы обменивались идеями с греческими и вавилонскими коллегами по меньшей мере со времен Птолемея, если не раньше: ключевые понятия текстов Ригведы появляются в вавилонской астрономии около 700 года до н. э. Нам доподлинно известно о заметном присутствии индийской
Abdul-Qasim Said ibn Ahmad,
Одним из слов для обозначения яркости в “Джьотиша-веданге” является “цитрус”. Вполне резонно предположить, что цитрусовые фрукты получили родовое имя от своего солнечного цвета. И когда Эрида, богиня распри, бросила яблоко раздора – это тоже был апельсин (в греч.
См.: Christopher M. Linton,
Otto Neugebauer,