В погоне за Солнцем. Ричард Коэн
инков, майя, нескольких северо-американских племен и сделали вывод: “Там, где в архаичных цивилизациях возможно исследование правящих классов, обнаруживается, что эти классы были приравнены к богам, обладали божественными атрибутами и, как правило, называли себя детьми Солнца”[25]. Подобно Мюллеру, они делали из этого важного наблюдения слишком далеко идущие выводы (например, они утверждали, что государства, где такие потомки Солнца были у власти, встречаются только в определенных частях планеты), но им действительно удалось определить значительный культурный паттерн, пользующийся своим превосходством на протяжении тысячелетий.
Перри и Смит очертили и последующий культурный сдвиг. Поскольку эти общества стремились к расширению, они становились более воинственными, а дети Солнца превращались в богов войны. Например, когда майя распространились из Гватемалы в южную Мексику, их культура институционализировала жестокость и агрессивность. То же самое относится и к ацтекам: “Война, сперва оборонительная, а затем и наступательная, стала жизнью племени”[26]. Аналогичное развитие было обнаружено в Меланезии, Полинезии и Северной Америке. Как и Мюллер, Перри и Смит заявляли, что их предположения подтверждаются на очень больших временны´х интервалах. Из упомянутых цивилизаций только самые крупные существовали более 4 тыс. лет: общества долины Нила жили с 3200 года до н. э. вплоть до их завоевания исламом в 700 году н. э., китайскую древнюю культуру принято отсчитывать от 2800 года до н. э. до конца династии Тан в 907 году н. э., и т. д.
В 1925 году еще один человек – Карл Юнг, который в дальнейшем сыграет ключевую роль в формировании нового взгляда на солярную мифологию, – совершает два путешествия, и оба накладывают значительный отпечаток на его философию. Во время посещения индейского племени пуэбло-де-таос в штате Нью-Мексико сорокадевятилетний путешественник погрузился в беседу с одним из старейшин племени. Сидя на крыше своего дома, старик показал на сверкающее в небе солнце: “Тот, кто движется там, в небе, – не наш ли это Отец? Разве может быть другой Бог? Без солнца ничто не может существовать!”
Тогда Юнг поинтересовался, не может ли солнце быть огненным шаром, форму которого определил невидимый бог. “Мой вопрос не вызвал у него ни удивления, ни негодования, – писал Юнг. – Единственное, что я услышал от него в ответ: “Солнце – бог! Это видно любому”[27].
“Ведь мы – народ, который живет на крыше мира, – продолжал старик, – мы – дети Солнца, и, совершая свои обряды, мы помогаем нашему Отцу шествовать по небу. Если мы перестанем это делать, то через десять лет Солнце не будет всходить и наступит вечная ночь”[28]. Тогда Юнг внезапно осознал центральную роль солнечного мифа для тао – солнце давало этому племени смысл и цель существования[29].
Собственные сны убедили Юнга в том, что человек всегда стремится к свету[30]. А несколько месяцев спустя его путешествие в Африку для исследования мифов горных
Perry and Smith,
Там же. P. 160.
Здесь и далее – пер. В. Поликарпова.
Горное Озеро говорил от лица племени, потому что лучше всех владел английским. Он также сообщил Юнгу, что, если белые не перестанут вмешиваться в местную религию, племя пуэблос заставит их горько об этом пожалеть: они перестанут помогать Солнцу-Отцу в его ежедневном путешествии по небу.
См.: Anthony Storr,
Deirdre Bair,