Самое гордое одиночество. Анна Богданова
и возгласов: «Я тебя, изверга, породила, я тебя и убью!», к ней из-за кулис вылетели два здоровяка и волоком утащили со сцены. Такова была месть Людмилы Александровны Моторкиной не только своему бывшему мужу – Роблену Ивановичу. Это был вызов всему противоположенному полу.
Икки тоже не отставала от матери и сводила счеты с так называемым сильным полом по-своему. Особенное удовольствие ей доставляло, когда в проктологической аптеке, что расположена недалеко от наших с Икки домов (здесь нужно непременно упомянуть, что после того как Аркадий Серапионович Эбатов (бывший поклонник Пульхерии), оформил все документы касательно аптеки на Икки, рассчитывая этим широким жестом вернуть к себе Пулькино расположение, медицинское заведение вместо старого названия «Эбатов и Кº» стало называться «Моторкина и Сº», где буква «Сº» символизировала наше содружество), выстраивалась длинная очередь за приготовленными ректальными свечами. Именно в этот момент Икки сама вставала за прилавок и отпускала лекарственную форму, громко объясняя (исключительно мужчинам) все подробности того, куда вводить суппозиторию, каким образом, на какую глубину и в какой именно позе. Женщины в очереди покатывались со смеху – мужчины краснели до корней волос и молча выслушивали дотошного фармацевта, такое впечатление, что они в эту минуту теряли дар речи или язык прилип к небу так, как прилипает, если пройтись им в сорокаградусный мороз по чугунным перилам. Таким своеобразным способом Икки сводила счеты с Овечкиным, вымещая на бывшем муже злость на все мужское население, которое нуждалось в ректальных свечах, изготавливаемых в ее аптеке.
Пулька тоже использовала свое служебное положение, дабы доказать всем женщинам гинекологического отделения, заместителем заведующего которого она являлась, с какими подонками, лицемерами и обманщиками живут ее пациентки.
– Я раскрываю глаза этим несчастным бедняжкам! – доказывала она, патетично ударяя себя кулаком в грудь.
А раскрывала глаза она следующим образом. Если даже какой-нибудь бедняжке был поставлен диагноз воспаление придатков, Пулька вызывала любящего супруга болящей к себе в кабинет и тоном, не терпящим возражения, заявляла:
– Вы, голубчик, в курсе, что у вашей жены воспаление яичников (то бишь придатков в простонародье) случилось по вашей вине? Что она валяется тут и героически сносит уколы три раза на дню, грелки со льдом на животе и тампоны с мазью Вишневского исключительно из-за вас?
– Позвольте! Но я-то тут при чем?! – растерянно вопрошал муж бедняжки.
– Очень даже при чем, очень даже при чем! Кто ж, как не вы, «при сем»?
– Так она упилась до невменяемости и посреди октября решила искупаться в неглиже! Да еще в грязном каком-то подмосковном пруду с застоялой водой!
– Этот факт только усугубляет вашу вину. А вы задумались, отчего она упилась до невменяемости? – спрашивала она и тут же сама отвечала: – Чтоб забыться! Чтобы не реагировать на действительность, а хоть вечер побыть