Муж для девочки-ромашки. Арина Ларина
всю жизнь иначе прожила! Лови удачу за хвост, пока он не истлел и не отвалился от старости!
Где обретается удача и где у нее расположен хвост, Надя не знала. Ей было спокойнее без этих знаний и отправляться на поиски не хотелось. Тем более что, невзирая на физиологию, без мужчины, как постоянной величины, вполне можно было обойтись. Другое дело, что никто не претендовал не только на постоянную величину, но и на временную. А очень сложно быть гордой и неприступной, когда тебя никто не штурмует.
Арон Яковлевич несколько раз прошмыгнул мимо секретарши, восседавшей с перевернутым лицом и глазами на мокром месте, и затаился в кабинете. Ближе к обеду он снова начал дефилировать мимо Нади, томно вздыхая и покашливая, из чего она сделала вывод, что шефу от нее что-то нужно. Причем это «что-то» выходило за рамки ее служебных обязанностей. В противном случае он просто позвонил бы по местному телефону и дал цеу.
Поймав его бегающий взгляд, Надежда, уже полчаса как решившая числить всех мужчин хозяйственным инвентарем и в корне поменявшая подход к себе, к жизни и к сильному полу, высокомерно поинтересовалась:
– Вы что-то хотели?
В принципе интеллигентнейший Арон Яковлевич Клякман ничего плохого ей никогда не делал. Более того, относился к секретарю как к равной, с подчеркнутым уважением и отеческой любовью. Уважение было ежедневным, отеческая любовь – по праздникам.
– Наденька, у меня к вам деликатная просьба, – мучительно покраснел и закашлялся Клякман. Кашлял он так долго и натужно, что Наде пришлось встать и постучать по тощей старческой спине, дабы подавившийся своей просьбой шеф не скончался у нее на руках.
– Слушаю, – смягчилась она.
Арон Яковлевич сначала вытирал слезящиеся глаза гигантским клетчатым платком, потом достал другой платок, тоже похожий на сложенную в несколько раз простыню, и начал увлеченно тереть очки, сосредоточенно рассматривая их на свет. Наконец, собравшись с силами, босс выдохнул:
– Вы же не замужем?
Издав неприличный смешок, могущий означать что угодно, вплоть до трактовки в совершенно противоположном смысле, Надежда налегла на стол и открыла рот в ожидании пояснений.
– Вы знаете, я давно живу один. Я всегда достаточно хорошо к вам относился. Я из приличной семьи. – Клякман, увлекшись перечислением достоинств, даже успокоился и начал загибать пальцы.
Надя тихо съезжала по стулу, понимая, что ее карьере секретарши при тихом боссе пришел конец. Даже не конец, а полнейший крах. Вот тебе и перспективы интима, независимость от мужиков и надежное место. Нет в этом мире ничего постоянного.
– …У меня трехкомнатная квартира в приличном районе, – несло Арона Яковлевича. – Евроремонт, мебель, картины еще из коллекции моего дедушки! Вы представляете?!
Надя не представляла. И в первую очередь не представляла, как отказать разошедшемуся деду так, чтобы сохранить не только чувство собственного достоинства, но и рабочее место.