Вояж на Кудыкину гору. Дарья Калинина
Никита из дома при разводе вывез, через старьевщиков распродает.
– Мы так не можем, – вздохнула Мариша. – Нам отчет предоставить нужно. Может быть, это только вы так говорите, что муж Нонне не нужен, а она сама в глубине души еще питает к нему нежные чувства.
– Ну так и поднимитесь сами к Нонне! – ответила женщина. – Она дома и вам полный отчет даст о том, какой этот Никита мерзавец. Нежные чувства! Скажете тоже! От Нонны ее Никитка всю жизнь гулял, даром что замухрышка. И от этой твари, что его у Нонны увела, тоже гулять будет. Горбатого – могила исправит! Вот так-то!
При этом темные глаза женщины так нехорошо сверкнули, что подруги заторопились распрощаться и отправились искать квартиру Нонны. Она находилась на четвертом этаже. Вход в нее перекрывала массивная стальная дверь, сверху деликатно прикрытая фасадом из МДФ. Судя по блестящей, якобы старинной бронзовой ручке, изящному звонку, тоже под старину, и причудливому «глазку» в дверях, соседка насчет ремонта в квартире Нонны не соврала. Стоило подругам подергать за цепочку на звонке, как в квартире раздался мелодичный звон. Дверь распахнулась, и на пороге возникла здоровущая деваха с закатанными почти до подмышек рукавами, из которых выглядывали натруженные красные руки.
– Чего опаздываете? – громогласно осведомилась она у подруг. – Живей заползайте. Шторы-то где?
Подруги перешагнули порог и оторопело переглянулись. И это Нонна? Да она раза в два массивней своего супруга. И какая неряха! И то сказать, если квартира сияла чистотой, то открывшая им дверь деваха была одета в какой-то замызганный халат и растоптанные тапки на босу ногу.
– Опять не принесли? – ахнула деваха, углядев, что в руках подруг нет ничего хотя бы отдаленно похожего на шторы. – И чего вы тянете? Хозяйка извелась прямо! У нее сегодня гости будут, а у нее окна без тюля. Это же позор! Уж она вам сейчас задаст! Держитесь!
После этого деваха отворила дверь и громогласно заявила:
– Нонна Степановна, к вам тут девушки. Насчет штор!
– Вера, сколько раз тебе повторять, чтобы ты не орала. Пусть войдут, – раздался приятный голос из комнаты.
Домработница посторонилась, пропуская пришедших. Войдя в комнату, подруги с изумлением огляделись по сторонам. Они оказались в спальне, заставленной мебелью с малиновой парчовой обивкой. На потолке висела массивная люстра с хрустальными подвесками и цветным стеклом. В центре стояла широкая кровать, застеленная таким же малиновым покрывалом. Но самой хозяйки нигде не было видно. Наконец она появилась, выйдя из-за легкой ширмы, отгораживающий угол комнаты.
Нонна оказалась еще совсем не старой женщиной, лет сорока – сорока пяти. Ее роскошные телеса упруго выпирали из просторного розового халатика с более темной шелковой оторочкой. Ее густые каштановые волосы были зачесаны наверх и спадали по плечам пышными локонами. Карие глаза Нонны, чуточку навыкате, напоминали коровьи, но были по-своему красивы.
– Вы ко мне? – удивилась она, увидев подруг. – А где же Лариса? Мы договаривались, что она