Если вчера война…. Олег Таругин
сидели на земле под охраной красноармейцев. Да и немного их оказалось, десятка три. Все в незнакомой, пятнистой, словно у разведчиков, форме и с эмблемами несуществующей армии, уже виденными на башнях танков, на рукавах. Без стрельбы, увы, тоже не обошлось, в результате чего погибло шестеро наших и пятеро диверсантов, причем трое из них, судя по нарукавным нашивкам, принадлежали к армии САСШ. Качанов тут же увязал последнее с потопленным кораблем и многозначительно хмыкнул: «Вот, мол, откуда ноги-то растут».
Единственного захваченного офицера и какую-то штатскую девицу еще до прихода лейтенанта отправили в расположение, куда он сейчас и направлялся. На полдороге его перехватил взмыленный и совершенно ошалевший от происходящего комендант военгородка, капитан Мельник. Комендант был без фуражки, рукав гимнастерки надорван, кобура с табельным «ТТ» расстегнута. В любой иной ситуации Качанов однозначно решил бы, что капитан пьян. В любой иной, но не в этой, разумеется.
– Товарищ старший лейтенант госбезопасности, разрешите доложить, мной… мне…
– А ну, успокойся! – рявкнул в ответ особист, на подсознательном уровне понимая, что сейчас уместен именно такой тон. – Доклад потом. Что еще случилось?
– Там… – Капитан кивнул головой куда-то в сторону казарм и здания комсостава. – Там тоже этих взяли. Иностранцы. По-русски не говорят. Диверсанты, значит.
– Что-о? А ну, пошли. – Старлей кивнул приданному краснофлотцу, решительно перекинув под руку «ППД». – Показывай. Точнее, рассказывай, Володя, – вовремя вспомнил он имя коменданта.
– Да чего рассказывать, товарищ старший лейтенант госбез… – Качанов нетерпеливо махнул рукой. – Короче, много их там взяли: и немцы, и румыны (Качанов подсознательно напрягся), и турки, и даже грузин (лейтенант напрягся еще раз). Все в военной форме, странной такой, незнакомой, но без оружия. Сопротивления, считай, не оказывали, так что повязали легко.
– И… где они сейчас? – ощутив под ложечкой предательский холодок, осторожно осведомился лейтенант. Впрочем, ответ успокоил:
– Так в подвале под домом комсостава, где ж еще? Всех туда, значит, согнали, охранение я выставил, все в порядке. А что, не нужно было?
– Нужно, Володя, нужно. Только смотри, если там есть офицеры, рассади их по отдельности. Сколько у тебя еще свободных бойцов?
– Ну, человек сорок наберу.
– Давай их всех в оцепление. По периметру. И чтоб никто ни сюда, ни отсюда, понял? Вообще никто, ясно? Если что, пусть стреляют, это приказ, – повторил Качанов свое недавнее напутствие, данное Ивакину. – Под мою ответственность! Точно понял?
– Да понял я, понял. Никого не впускать, не выпускать.
– Молодец. Выполняй. Отвечаешь головой! Давай, давай, не тормози! Да, вот еще: все эти железяки на поле накрой брезентом, если брезента не хватит – ветками, масксетями, чем хочешь, но накрой. Чтоб ни с одного самолета… ну, ты понял? Оружие, боеприпасы, что там еще найдешь, – собери, опиши