Месть Ледовой Гончей. Юрий Погуляй
у печи моряков и тихо проговорил:
– Приют – это шанс, Эд!
Я понял, к чему он клонит. Но сейчас так не хотелось разговаривать. Приятная истома усталого тела окутала меня с ног до головы. Пусть весь мир летит в ледовый ад, а мне было так хорошо, так славно.
– Эй! – Фарри не унимался. – Что скажешь?
– До Приюта еще надо добраться, – все же ответил я.
– Нам нужен план, Эд! Без него это как жить во льдах на одном месте, пока тебя не слопает Темный бог!
Я тяжело вздохнул и повернулся на бок. Глаза Фарри блестели в свете тусклого фонаря, будто за ними горел огонек.
– Надо узнать побольше об этом Приюте, – сдался я наконец. – А пока мой план – не попасться Волку или Сиплому в темном переходе.
– Не самый плохой план, конечно. – Фарри закутался в одеяло и буркнул: – Но моя роль в нем мне непонятна.
Мне и своя-то роль была не совсем ясна.
– Ладно, давай спать, – решил мой друг. – Что-нибудь придумаем.
Следующая пара дней прошла так спокойно, словно ничего и не случилось. По кораблю ползли жуткие слухи о теле твари, которую Балиар ан Вонк забрал на нижнюю палубу, но ни капли правды в них не было. Кто-то говорил, что теперь ночью по коридорам внизу ходит призрак замерзшего шамана с «Сына героев» и пугает механиков. Кто-то говорил, что трупы давно выбросили за борт. Яки в шутку предположил, что мясо усопшего колдуна нам скормил мастер Айз, чем вызвал очередной приступ ужаса у Шона, над которым теперь потешалась почти вся палубная команда, кроме разве что Громилы, не способного на насмешки, и Патта, тайно поддерживающего опасения Шона.
Странную статую поставили на холодный склад нижней палубы, и про нее никто, кроме Шона, не вспоминал. Разговоры все чаще крутились вокруг Приюта. Фарри ненавязчиво выяснял любые детали о затерянном во льдах поселке и позже во всех подробностях рассказывал мне. Он жаждал действия, мечтал о переменах. Путешествие на «Звездочке» давалось ему значительно труднее, чем мне. Его манило будущее.
А меня оно, наоборот, пугало. Страшно сказать, но эта корабельная жизнь была мне по душе. Трапезы в столовой под шутки и дружный гогот моряков. Работы по палубе, после которых мыслей почти не оставалось и хотелось лишь добраться до лежака. Темная вонючая баня раз в неделю, когда жар проникает до костей и ты забываешь о холоде там, снаружи.
Пару раз я сталкивался с Зианом, чувствуя, как ему противен один мой вид. Но меня он больше не задирал. Волк и Сиплый эти дни мне тоже не попадались. Можно сказать, дела пошли на лад.
Казалось бы…
В тот вечер я опять сидел у печи, вместе с еще бодрствующими моряками. Палубная команда старалась вести себя потише, чтобы не будить товарищей, заступающих в ночную смену. Когда загудела дверь в коридор – мы посмеивались над раскатистым храпом Яки, которого боцман Гайн Крюкомет Ойле проклял рулевыми вахтами, а Мертвец приучил спать где угодно, но только не за штурвалом. Так что Коротышка пользовался любой свободной