Потерянный «Эльф». Олег Таругин
чеки, выдернул кольцо и бросил, целясь, впрочем, чуть в сторону от залегшей погони. Дождался, пока РГД дисциплинированно рванула, расплескав в стороны перемешанную с дымом влажную лесную землю, и рывком швырнул тело с пристрелянного места. Вскочил на ноги и, огрызнувшись несколько раз короткими очередями, побежал. Выбора у него все равно уже не было – разве только погибнуть: преследователи явно не собирались брать его живьем, а он… он по-прежнему не понимал, что происходит, и никак не мог заставить себя тоже открыть огонь на поражение. Валить, будь ты хоть трижды профессиональным спецназером, на тренировочном выбросе пацанов-срочников? Идиотизм какой-то… или это вовсе и не срочники? А он чего-то очень сильно не понимает?
Бежать было трудно – лес все-таки. А по лесу особенно не побегаешь, тем более с автоматом наперевес да под пулями. Стараясь почаще менять направление, Алексей пытался оторваться от погони. Пока это, кажется, даже удавалось. Именно «кажется», поскольку местность ощутимо пошла в гору и сильно поредевший окружающий лес превратил бегущего в прекрасную мишень для преследователей. Позади него – не там, где он бросил гранату, а уже гораздо ближе – хлопнуло несколько одиночных выстрелов. Пока еще мимо, хотя одна из пуль и ударила в дерево рядом с ним, а другая – рванула ткань камуфляжа на плече. Ух, ни хрена ж себе!
«…Тот, которому я предназначен, улыбнулся и поднял ружье…» – очень кстати вспомнилась Алексею строчка из песни Владимира Высоцкого, любовь к творчеству которого привил ему погибший в Афганистане отец. Отец, попавший со своей разведгруппой в засаду моджахедов на каком-то никому не известном горном перевале и вернувшийся в Союз в наглухо запаянном цинковом контейнере как раз накануне вывода из Афгана войск. Отец, судьбу которого, похоже, вот-вот должен был повторить сын…
Неожиданные воспоминания подстегнули, притупив начинающее поднимать голову отчаяние от категорического непонимания ситуации. Уже не ощущая себя загнанной в угол жертвой, которую позабыли посвятить в некие немаловажные подробности происходящего, он развернулся и, припав на колено, дал первую в этом бою прицельную очередь, чуть, правда, опустив ствол.
Наиболее рьяные преследователи, которых оказалось человек десять, моментально залегли, но один из них – это Алексей видел отчетливо – падал неестественно. Даже не падал – заваливался на бок.
– Б…, только б не насмерть! Пришил-таки кого-то. Хотя в меня они пуляют на полном серьезе! Кстати, странно, а где ж собачки?
В ответ с новой силой грохотнули автоматы – веселая погоня с матерками и улюлюканьем закончилась. Оказавшегося более опасным, нежели ожидалось, зверя было решено валить немедленно. Что, впрочем, и до того достаточно успешно делалось.
Алексей прикинул расстояние до следующего дерева и в три прыжка преодолел его, укрывшись за раздвоенным стволом. Вытащил из кармашка вторую гранату, сорвал чеку и, широко размахнувшись, бросил, стараясь, как и в прошлый раз, угадать