Злой среди чужих. Олег Филимонов
проводивший собеседование, производил куда более приятное впечатление, чем встретивший меня первым манагер. Сухощавый, подтянутый мужчина лет пятидесяти с резкими чертами лица, залысинами и коротким ежиком седых волос. Видимо, кто-то из начальства, выносящего окончательный вердикт. Пока я скучал в кресле, он быстро просмотрел на экране монитора мою анкету и результаты осмотра. Потом задал несколько уточняющих вопросов – вот и все собеседование.
– Вы нам подходите, – резюмировал он. – Кем хотели бы работать? Вы ведь несколько вариантов указали.
– Да. У вас вакансии охотника, инженера-геодезиста и проводника-спасателя есть, могу совмещать. Плюс геологоразведка. Анкету вы мою читали, сложностей не возникнет.
– Люди с такими специальностями нам действительно необходимы, а то, что профессий сразу несколько – еще лучше, но вы ведь опытный военный, наверняка в боевых действиях участвовали, может, служба охраны вам лучше подойдет или рейнджеры?[27] Хорошие специалисты там тоже нужны и заработок больше выйдет. У вас высшее образование и звание сержанта – сразу генерал-адъютанта получите.
От таких захватывающих карьерных перспектив можно было сразу выпасть в осадок и завилять хвостом… если бы я не знал, что в армии Канады чин генерал-адъютанта примерно соответствует нашему прапорщику, старшему или обычному – несущественно… Это даже не офицер!
Предложению вступить в ряды я не удивился и тому, что седой про войну упомянул, тоже. Помимо шрамов на лице, которые, в общем-то, ни о чем не говорят – мало ли как я их заработал, может, в поножовщине, на мне и пулевые отметины есть, а на медосмотре их прилежно зафиксировали. Но идти что в военизированную охрану, что в рейнджеры я совершенно не собирался. Хватит, я свое отслужил! И то, что в общей сложности больше восьми лет на армию угробил, это не от хорошей жизни и совсем не по своей воле. Сначала срочная служба в Союзе, а в Легионе я так и вовсе от безысходности очутился…
Первый же рейс на гидрографическом судне, куда я с таким трудом устроился, закончился в Сомали. Нас перехватили в море, взяли на абордаж и отвели в порт. Капитан приказал сопротивления не оказывать, да и нечем было его оказывать – на гражданских судах оружия почему-то не предусмотрено, а капитанский пистолетик в сейфе не в счет. Конечно, можно было использовать топоры и багры с пожарных щитов или ракетницы: на близкой дистанции зверская штука – лучше любого пистолета! Но меня, вылезшего с таким предложением, сразу осадили. Напрасно, кстати: нападающих было не очень много и без тяжелого оружия, мы могли бы справиться. Думаю, многие потом пожалели об этом решении. А капитан, как я позднее выяснил, и вовсе помер в застенках. Поделом, в общем-то, запретив сопротивляться, не только себя, но и многих других людей подставил и опосредованно угробил. И даже те, кто выжил в тюрьме, спасибо ему вряд ли сказать могли, уж лучше было в бою погибнуть, чем через такое пройти… Африканская тюрьма – это, знаете ли, что-то!
Тогда о сомалийских пиратах
Канадские рейнджеры – не то же самое, что американские. Это хотя и отлично подготовленные, но резервисты, осуществляющие военное присутствие в отдаленных областях Канады – севере и побережье. Значительная часть рейнджеров состоит из индейцев и эскимосов.