Отрицание ночи. Дельфина де Виган
с Ноэль. Она прекрасно помнит улицу Мобеж и первую встречу с моей бабушкой: Лиана тогда носила под сердцем Жюстин, а потому облачилась в просторный халат из пиренейской шерсти, она открыла дверь взлохмаченная и с огромным животом, в квартире пахло мочой, но все домочадцы уже принюхались (почти все братья и сестры Люсиль писались в постели вплоть до вполне серьезного возраста). Мари-Ноэль пришла тогда к Жоржу, моему дедушке, он работал в журнале «Радио-Кино», переименованном со временем в «Телерама». От знакомых Мари-Ноэль узнала о том, что Жорж намеревается открыть рекламное агентство.
В крохотной клетушке, служившей офисом, Мари-Ноэль и Жорж набросали первый план работы. Вскоре они нашли помещение получше, а через несколько месяцев сорвали первый куш – агентство придумало и выпустило визитные карточки для магазина «Туфельки Нинон», пользовавшегося большим успехом у шлюх с площади Пигаль. На вырученные деньги Жорж купил в итальянской лавочке разных вкусностей для семьи и пригласил Мари-Ноэль в гости на ужин.
Мари-Ноэль отлично помнит уик-энд, когда Лиана с Жоржем отправились в Лондон. Многие запомнили те выходные, но никто никогда не упрекал моих бабушку и дедушку за то, что они оставили детей одних, когда прошло всего ничего после смерти Антонена. Лично я не в силах вообразить, какими безответственными и просто беспечными надо быть, чтобы так поступить?! Хотя, разумеется, я не могу войти в положение бабушки с дедушкой. Я смутно представляю себе Париж пятидесятых годов и степень зрелости и сознательности семерых детей – старшей из них тогда стукнуло одиннадцать. Я смотрю на ситуацию с точки зрения сегодняшнего дня, чувствуя постоянную тревогу за собственных детей (я уверена, что мой страх связан с историей моей семьи).
Может быть, тот отъезд в Лондон подтверждал слепую и нерушимую веру в счастливый финал, в жизнь и в крепкую семью, которую Лиана и Жорж все-таки построили.
Виолетта и Жюстин стояли в прихожей в шапках и в пальто, застегнутых до последней пуговицы. Лиана еще раз громким голосом позвала Люсиль, которая уже час не выходила из ванной. Мадам Ришар велела прийти ровно в десять, а Люсиль провозилась так долго, что теперь девочки опаздывали. Люсиль разглядывала себя в зеркале – округлившиеся щеки, стрижку каре, огромный прыщ на подбородке. Она сделала шаг назад. Ее тело изменилось – грудь выросла, хотя у старшей сестры до сих пор половое созревание не началось. Люсиль с огромным усилием улыбнулась – способна ли она еще позировать перед камерой, смеяться и строить гримасы? Вроде бы да, хотя желания никакого…
Девочкам не терпелось померить новые платья, колготки, шляпки. Особенно Виолетта жаждала оказаться перед камерой, чтобы изящно выставить ножку в какой-нибудь шикарной туфельке. Может быть, мадам Ришар опять позволит оставить себе пару нарядов. Наконец Люсиль покинула ванную комнату и медленно надела пальто.
– Моя принцесса, если вы не желаете больше фотографироваться, так и скажите. Но