Дирижер в суфлерской будке. Владимир Новиков
Бабой Ягой, а она добрым молодцем.
– Значит, в баньке, допустим, было. – Маша отставила тарелку и стала загибать длинные тонкие пальчики с покрытыми желтым лаком ногтями. – Накормить тоже ставим галочку. И значит – что?
– Что? – уточнил я, вовлекаясь в игру и старательно копируя интонацию. – Можно начинать расспрашивать? Или этот год неудачный, подождем до високосного?
Но Мурмаша меня снова переиграла, осадив на взлете.
– Тихо-тихо, нечего мне райдер портить. Там еще пункт «напои» имеется. Так что… – Она взяла со стола бокал и протянула мне: – Ты же составишь компанию?
Вино я по неопытности пролил на скатерть. Но в бокалы тоже попало достаточное количество. Маша взяла свой бокал, легонько коснулась им второго и, прижав к груди, села обратно в кресло.
А вот то, как она поступила с его содержимым, мне очень не понравилось. Примерно так, торопясь на службу, я выливал в глотку остатки остывшего кофе. Они не встречали препятствий, даже глотать почти не приходилось. Как бензин в бак автомобиля: заправился и езжай.
Выходит, на пристрастие к алкоголю в магазине Маша меня не проверяла. Поскольку сама неровно дышит к этому делу. Или все-таки показалось? Перенервничал человек, все же незнакомый город, едва знакомый мужчина. Вот и успокаивает беззащитная дама нервы. Похоже ли на правду? Не уверен, просто хотелось бы, чтоб так и было. Чтоб хэппи-энд и все с ним связанное.
Но вдруг боится Мурмаша не меня, а в принципе боится? И заглушает страх регулярно? Тогда снова приходят на ум мои невеселые гипотезы. А я уже почти списал их со счетов, расслабился.
Так может, взять и спросить в лоб: «Чем обязан визиту, сударыня?» Или еще хлеще: «Чего приперлась, кошка драная?»
Спросить-то можно, с меня не убудет. Да только в ответ почти наверняка получишь: «А ты что – не рад? Я летела за тысячи километров, а он!..»
Ну или выпишет Маша за хамство смачную пощечину. Не то чтоб это пугало с ее силищей. Но не хотелось бы так бездарно потерять расположение небезразличной мне леди. Да и Муриных субтильных ручек жалко – ушибет же о мой фасад. А мне потом до утра дуй на больные места и лед прикладывай!
Оставался более затратный по времени, но менее бестактный вариант – зайти издали. И выбрав его окончательно, я спросил первое, что пришло на ум:
– Чем сейчас занимаешься? Тебя год на конкурсах не видно.
Маша сморщила нос и сдвинула бровки, словно близоруко высматривала бегающих по мне муравьев.
– Ай, – неопределенно махнула она рукой. – Что толку от этих конкурсов? Да и от литературы, если разобраться.
Вероятно, на Мурену накатил кризис среднего возраста. Во всяком случае, ее последние слова иначе как полнейшим разочарованием не назовешь. И выпивать она стала по такому чудному поводу. А явилась ко мне, подталкиваемая страстью к перемене мест, чтоб начать с чистого листа.
«Страх, тревога!» Попал, снайпер, пальцем в Кассиопею!
– Мне казалось, тебе интересно, – совершенно искренне признался