Из небылого…. Андрей Горин
будем жить вечно —
силам любви в оправдание.
Мы будем жить вечно,
на перекрёстках молчания,
на фронте словесности,
утопленные в сомнении,
среди неизвестности,
в неразделённом мгновении.
Мы будем жить вечно,
в плену у свободы немыслимой.
Помчимся беспечно
за натуральными числами.
Мы будем жить вечно,
в покое далёких равнин,
как ветры и песни,
за гладью широких картин.
Эхо
Друзья далёкие мои!
Душа не разорвала круга,
и мы в приёмных друг у друга,
а думали… в груди…
Вдвоём, поверь, достало б века
попрать оковы бытия.
Вот только отсутствие эха,
отсутствие эха, друзья,
перечеркнёт надежды,
все шансы сведёт к нулю.
И мир не изменится прежде,
чем я тишину полюблю.
Комиксы
Струнами на подоконнике,
вместо оконной рамы —
мы хрономаны из комиксов.
Мы хрономаны.
Праздником до понедельника,
буднями вместо рекламы —
мы хрономаны-отшельники.
Мы хрономаны.
Звуки любимого голоса,
радуга самообмана —
мы хрономаны из космоса.
Мы хрономаны.
В памяти погребаемые
со скоростью телеграма —
мы хрономаны-маятники.
Мы хрономаны.
Под добровольной ношею
DVD-R романа —
Мы колем себе прошлое…
Хрономаны.
Творцы
Мы так же близки, как звёзд белизна,
узоры сложившая в чернилах Вселенной.
Как белым по чёрному рисует она
искусной рукой безмятежной!
Мы вышли на площади этих миров.
Мы воля, решившая строить законы.
Мы будем творить, не снимая оков,
по белым страницам чернильной рекою.
Пусть в книгах меняет цвета небосклон,
пусть чёрное небо покажется белым,
и звёзды сольются в единый закон,
где наши творенья заполнят пробелы.
В неведомом краю…
В неведомом краю, заворожённый
его немой игрой
один брожу,
как отчество за именем, влюблённый
во всё, на что гляжу;
и паспорт не меняю на золотой.
В обещанном раю, переведённом
с небес на землю,
душу сторожу.
Как камень оставаясь приземлённым,
гладь неба нахожу
в сердцах;
и истинам чуть слышным внемлю.
Я шёл по берегу реки, впадавшей в Лету.
Цвело отечество забытого поэта.
За птицами
Когда душа толчётся в ступе суетой
мятежной головы,
по воле рока
переставшей быть, увы,
тем, что казалось бы являлось мной;
когда само в себя заглядывает око,
колени гнёт