Кольца Лины. Наталья Сапункова
нанижи и надень! Тебе нужно восемь, тут десяток. Вельта!
На зов из другой двери тут же выскочила молоденькая девчонка.
– Ступай к Ноне. Спроси у нее, наконец, как зовут мою новую служанку. Скажи Ноне, что я велела ей прийти ко мне с утра, и что я дала ей бусы и велела надеть!
Ого, а вот это мне понравилось. Ленна не собиралась перекладывать на меня ответственность! За это уважаю.
– Ты еще здесь? – она махнула рукой, – иди уже, поторопись!
Ну наконец-то.
Возле Дина сидела Нилла, рядом с ней на лавке слабо теплился масляный светильник.
– Принесла? – она вскочила. – Давай, помогать буду.
Она уже принесла из кухни чашки, ложку, кувшинчик с ягодником – так здесь называли отвар из ягод и трав, иными словами – тот же компот, в который для пряности добавили трав. Казалось, я отчетливо слышала запах душицы и меда. Вкусно.
– Попьешь? – предложила подруга. – Ола приготовила на утро.
Я отмахнулась, это и потом успеется. Первым делом смазала спину Дина мазью, она и правда немого холодила, и кончики пальцев, о чудо, слегка онемели. Точно подходящее снадобье.
– Это балистник, дорого стоит, не разливай зря, – заметила Нилла, понюхав пробку, – но хорошо лечит. Я его покупала раньше, махонькими флакончиками. Еще когда у детей зубки режутся, тоже годится.
Что ж, может, я и была излишне щедрой. Зато скорей подействует. И барышня не предупреждала, что надо экономить.
– Имень рассердился бы, наказанных не лечат балистником, – продолжала мимоходом просвещать меня Нилла, размешивая порошок в чашке с водой. – Иначе какое же это наказание – пустая трата времени…
Да-да, подруга, я уже поняла, что у вас тут на редкость гуманное общество. Но именя вашего тут покуда нет, и слава… Провидению. И доброй ленне Дане.
– Горько. Думаешь, он выпьет? – Нилла лизнула полученное зелье.
Я вытерла руки от мази, взяла чашку, тоже попробовала капельку. Да, гадость. Что это, хоть примерно? Но все равно, надо дать лекарство, раз ленна так считает. Я-то совсем профан в местной медицине, так что поостерегусь брать ответственность и отменять назначения «специалиста». И потом, больной в сознании, и не маленький ребенок. Должен выпить, потому что надо, верно?
Он то ли спал, то ли пребывал в забытьи. Я провела по его щеке, колючей, небритой. Ну же, проснись?..
Нет, никак.
Тронув пальцем губы, посмотрела на Ниллу – дескать, поговори с ним. Она поняла, наклонилась к Дину, заговорила, затеребила его.
Дин нехотя открыл глаза, мутно посмотрел на нас, несколько мгновений спустя его взгляд прояснился. По Нилле он лишь скользнул, на мне задержался.
– Ты… ты кто, найка из речки? – спросил он хрипло и закашлялся.
– Эй, болезный, тебе так похорошело, что уже начал девке глазки строить? – фыркнула Нилла и щелкнула его пальцем по щеке. – Видишь, Камита, а ты переживала. Вот, приподнимись и выпей, это лекарство! – она сунула ему под нос чашку.
– Камита, – повторил Дин медленно, словно пробуя на вкус каждую букву имени. –