Война Горького Пепла. Кэрдан Корабел
чтобы в будущем отомстить своим обидчикам, многие из которых на момент 30-летия Лайама уже отправились в могилы при подозрительных обстоятельствах.
У жестокости императора была одна печальная основа, в которой он никогда сам себе не признавался, но надеялся, что женитьба исправит эту ситуацию. Сам по себе Лайам был набожным (почти до фанатизма) человеком, но жизненные обстоятельства раз за разом выбивали его из колеи. Утешение он находил в постоянных турнирах, тренировках и молитвах Эльрату, надеясь, что Дракон Света увидит его рвение и, наконец, ответит на усердные, почти истеричные молитвы молодого императора в его тайной келье при дворце.
– Его Величество выглядит просто великолепно, – сказал одевавший императора сенешаль2, не доверивший это дело младшим слугам.
– Спасибо, Тибо, – ответил Лайам, повернув голову от зеркала.
– Вы чем-то обеспокоены?
– Нет, Ургаш тебя побери, у меня всего лишь свадьба, – саркастически бросил император и сразу осенил себя священным знаком. – Прости, Эльрат, мою душу за такие слова. Но ты действительно задал глупый вопрос, Тибо.
– Простите, господин, – пожал плечами сенешаль.
– Как твоя дочь, Бет, кажется? – император отошёл от зеркала и присел в кресло, пригубив вина из серебряной чаши с изображением Эльрата.
– Джезебет снова отчитал её наставник. Ей стоит быть внимательней на лекциях по основам веры. Эх, стоит уделять ей больше внимания, – сенешаль вздохнул и в лёгком волнении уколол себе палец ножницами. – Ай!
– Она уже взрослая девушка, восемнадцать лет, как-никак, – скривился император. – Восемнадцать, а не двенадцать. Пусть копит свой собственный груз ошибок, это идёт на пользу взрослым людям. И что ты кричишь от маленькой ранки? Барышня жеманная, что ли? Стисни зубы и перевяжи.
– Да, повелитель, – Тибо обвернул палец какой-то чистой обрезкой ткани.
Лайам допил вино и подошёл к широкому окну, где от ветра колыхались полупрозрачные шёлковые занавески цвета позднего заката.
– Как думаешь, Тибо, Павел Грифон приедет на свадьбу?
– Он верный слуга, господин.
– Только слишком уж своенравный. Точнее, он воспринимает свою службу как работу, а не как именно «службу». Надо что-то с этим делать.
– Безусловно, господин.
Лайам, не выдержав, рассмеялся.
– Господин?
– Что ты заладил «господин-господин», как заводная игрушка?
– Правила этикета, го… мой император.
– Да, разбавляй речь хотя бы этим. Ладно, как там невеста?
– Анна сейчас одевается, вы хотите навести её до свадьбы?
Император опустил взгляд и прикусил губу.
– Н-нет, пусть всё будет в своё время и… в своём месте. Позови конюшего, хочу прогуляться перед церемонией…
Сенешаль учтиво поклонился, отметив про себя несколько странное поведение обычно уверенного в себе императора, и ушёл исполнять