У сыщиков каникул не бывает. Владимир Сотников
ничего нельзя было рассмотреть.
И тут Пашка нечаянно задел трубу, и она наклонилась. Чтобы выровнять телескоп, Пашка глянул в окуляр – и вдруг заметил, что в окне «комода» на последнем этаже шевельнулась от ветра полупрозрачная тюлевая занавеска. Ветер подул сильнее, и в глубине комнаты вырисовалась неподвижная человеческая фигура, сидящая в кресле.
Пашка прицелился трубой прямо в эту фигуру, дожидаясь следующего порыва ветра. Он и сам не понял, зачем так внимательно вглядывается в окуляр. Наконец занавеска опять качнулась, открыв лицо незнакомца.
Вскрик, который издал Пашка, можно услышать от спящего человека, которому снится, что он летит в пропасть!
Саня вздрогнул от неожиданности:
– Ты чего?
Пашка ошалело переводил взгляд с противоположного окна на Саню, не в силах что-либо произнести.
– Он… убит… – наконец прошептал он.
– Голубь? – спросил Саня.
Пашка понемногу приходил в себя.
– Какой там голубь! – махнул он рукой. – Там, Чибис, покруче дела! На, смотри, только не высовывай трубу на полдвора. Светиться нам нельзя, это точно…
Саня долго ждал, пока ветер опять качнет занавеску на пойманном телескопом окне.
В глубине комнаты в кресле сидел труп!
В окуляре было видно, что его страшные глаза вылезли из орбит, белки отсвечивают синюшным блеском, а застывшее в искаженной гримасе лицо – серое, как низкое мартовское небо над Москвой.
У Сани отвисла челюсть. На минуту он сам чуть не превратился в такой же труп – в смысле неподвижности.
– А… что у него на голове? – прошептал он.
– Ты, Чибис, успокойся, – похлопал Саню по плечу Пашка. – И точнее вопросы задавай. Не на голове, а вместо головы. Видишь, разворочена голова. Теперь проведи к ней мысленную линию от форточки. Получится что? Траектория полета пули. Той самой пули, которая и снесла верхнюю часть черепа.
Саня удивленно взглянул на друга. Это ж надо такие нервы иметь! Как будто это не Пашка, а комиссар полиции, сотни раз за свою жизнь осматривавший место преступления!
Но скорее всего, находись сейчас Пашка рядом с трупом, ни о каком спокойствии не могло бы быть и речи.
На всякий случай ребята попятились поближе к балконной двери, чтобы не пялиться в страшное окно на виду у всего двора. Хоть и семнадцатый этаж, а стоит кому-нибудь снизу поднять свою любопытную голову… То есть не кому-нибудь, а…
Минут десять ребята по очереди ловили секунды, когда занавеска приоткрывалась и давала возможность осмотреть хотя бы часть загадочной комнаты.
– Страшный какой! – каждый раз не удерживался от тихого восклицания Саня.
– Да-а, и так лицо – хоть в ужастике снимай, а когда мертвый, то вообще смотреть невозможно, – соглашался Пашка. – Усы какие-то странные, удивленные…
– Удивишься тут, – попробовал пошутить Саня, но тут же осекся.
Шутки в таких случаях неуместны.
Внимание ребят к страшному окну было прервано знакомым шорохом по крыше: опять сыпанули