Доказательство жизни. Ольга Рекуц
руку обжигает.
– Я хотел бы жить так.
Слова звучат как пушечный выстрел.
На том конце провода замолкают.
– Правда? – когда Мелисити наконец отвечает, в ее голосе звучит искреннее удивление. Как будто она наткнулась в учебнике на задачку, решение которой никак не могла понять.
– Да.
– Но почему?
Манназ делает глубокий вдох.
– Мне кажется, это было бы по-настоящему. Я недавно сделал глупость. Я… я дотронулся до кое-кого. До девушки.
Она потрясенно выдыхает.
– Девадига святой, Манназ! Как ты умудрился? Тебе ничего не сделали?
– Нет-нет, все обошлось, – его голос прерывается.
– Муж, учеба не доведет тебя до добра. – Мелисити снова замолкает и после долгой паузы осторожно интересуется: – Ты сделал это специально?
Манназ молчит, и Мелисити понимает все без слов.
В голосе вместе с осуждением, испугом и брезгливостью – интерес:
– И как?
– Я… – Манназ опускает голову. – Я правда думаю, что в этом что-то есть. Может быть, правы были наши предки, а не мы? Может, стремясь избежать того вреда, который несет близость, мы потеряли и пользу? Я впервые почувствовал, что живу. Ее рука, она была мягкой, и я мог почувствовать пальцами влагу ее пота, и, мне кажется, даже пульс. Она немного царапнула меня ногтями, представляешь? Я был уязвимее, чем когда-либо в жизни, но это было очень правильно и по-настоящему, – Манназ утыкается лбом в колени и всхлипывает. – Не думай, что мне не стыдно, я никогда не прощу себя за то, что просто ради эксперимента поиздевался над той девушкой, но…
– Что «но»?
Манназ набирает в грудь побольше воздуха.
– Но я так хочу прикоснуться к тебе, Мел. Стать тебе хотя бы чуточку ближе. Ты даже не представляешь.
Она молчит, и Манназ чувствует, как по щекам ползут слезы. Мелисити, жена, лучший друг, робот-аватар и голос в наушниках. Вместе они делали домашки, смеялись, ели мороженое, гуляли и болтали обо всем на свете. Когда с ним была она, а когда – аватар, как узнать? Чем она отличается от своего «абсолютно идентичного робота»? Почему ему так важно понять это?
– Но ты можешь прикоснуться ко мне в любой момент.
Манназ качает головой.
– Нет, не к роботу. К тебе.
Мелисити кашляет.
Грудь Манназа словно стягивают тугие обручи. Ему до дрожи в пальцах стыдно и горько. Хуже только то, что на какое-то мгновение, всего на миг, когда Манназ услышал заинтересованное «И как?», он действительно поверил, что Мелисити может захотеть того же, чего и он.
Круглый дурак.
Извращенец.
Капризный ребенок.
Мелисити молчит.
– Прости, – выдавливает Манназ, и голос его звучит глухо. – Это было неприемлемо.
– Да, – после паузы отвечает Мел. – Так оно и было.
Она молчит еще минуту, а затем переключается на рассуждения о том, чего им стоит ждать в новом семестре. Автопилот?
– Подключить аватара, –