Формула смерти – 2020. Издание четвёртое. Исправленное и дополненное. Евгений Черносвитов
о моем открытии «формулы смерти» под заголовком «Последнее лицо». Вот уже пять лет, как разные российские и зарубежные газеты и журналы публикуют статьи о моей «Формуле смерти», журналисты берут у меня интервью, сами сочиняют интервью со мной и публикуют, и публикуют! Несколько статей написал я сам, чтобы привлечь к проблеме и найти меценатов для ее научного изучения. Создал страничку в интернете с этой же целью. Выступил несколько раз по центральному радио и телевидению. В том числе не только в России, но и во Франции, Англии, Испании, Италии, Германии и Египте. В Германии и Италии мне даже предлагали контракты и лаборатории, но условия были для меня не приемлемы. Американцы сняли часовой фильм о моей формуле смерти, заставив меня рассказывать, позируя перед камерой, окруженного черепами и посмертными масками великих людей и увезли в США, оставив копию. Мне удалось собрать небольшую группу энтузиастов – математиков и программистов. Исследуем пока себя и своих близких по их желанию. Одно лицо, назвавшееся «генеральным директором лаборатории по изучению резервов человеческого организма» предлагало мне (по телефону) продать ему все права на мое открытие за… один миллион долларов…
25 лет назад я начал ездить по всему СССР от общества «Знание» с лекцией о формуле смерти, выступая перед самой различной аудиторией: перед учеными в Новосибирске, перед заключенными в Барнаульской области, перед врачами в разных городах, перед студентами-медиками, перед моряками и летчиками Заполярья. Выступал на Кавказе и на Чукотке. Важно было увидеть реакцию самой различной аудитории на перспективу знать свой смертный час. Может быть потому, что тогда, в СССР, все мы были действительно одной нацией и одного вероисповедания, и думали одинаково? Ибо чеченцы, дагестанцы, грузины, армяне точно так же, как народы Приамурья и чукчи, жители Закарпатья и Сибири, как жители Урала и Дальнего Востока, Прибалтики и средней Азии, заключенные и их надзиратели, пожилые как молодые, ученые и колхозники, как моряки и космонавты… Короче, вся моя разношерстная и разномастная аудитория, думая одинаково, разделилась на два лагеря. Одни хотели знать дату своей смерти и тут же на лекции просили ее им определить. Другие – категорически были против. Было, конечно, и небольшое исключение: в каждой из названных аудиторий всегда находилось несколько человек, которым было «безразлично», когда они умрут!
Сложности у меня возникали только с моими коллегами-врачами, Большинство из них полагало, что если вооружить человека знанием даты своей смерти, значит, обречь его на моральную гибель. Один врач из Хабаровска заявил так: «Знание даты своей смерти лишает человека надежды, ибо, в основе всякой надежды, если подумать, лежит вера в бессмертие». Мне приходилось отбиваться от своих коллег напоминанием им – хирургам, кардиологам, онкологам – что они сами, в своей повседневной практике, давая советы, как вести себя, например,