Певчий Гад. Роман-идиот. Сага о Великом. Вячеслав Киктенко
это – фаш, пучок, стая. Волчья стая… нет, давай лучше – просто пучок. Пучок прутьев, короче. Из прутиков собирается веник и – айда мести по округе! А ежели кто против, тут же крик: «Я те щас та-акой метлы дам!..». Понял, короче?
Эклектика, это разбросанные прутики. Из них собирается метла. Вот те и весь фашизм. Причём тут, в слове «Эклектика» слышится клекот, и некоторое даже презрение – сквозь клекот. Второй сорт, якобы. Ну а Синтез? Принцип-то один – собирание! В фокус, в тот же пучок собирание. Синтез, что это такое, почему его уважают, а эклектику нет? Ты как думаешь? Синтез уважают, эклектику нет. Нет, я что-то запутался…
Но ведь и тут, и там – один принцип, принцип разбросанности, а потом и собирательности в основе. В Эклектике – хаотический, якобы иррациональный, в синтезе
– упорядоченный, якобы системный… вот и вся разница. Но если фундамент любого построения формируется из эклектики, так ведь там же и краеугольный камень будущего здания заложен, в основание здания, так? – «Так!» – с беспрекословной уверенностью рек Великий. И пошёл по диалектике: – «А само здание, выходит, это ничто иное, как его превосходительство уважаемый всеми, особенно учёными – Синтез? Так почему, я спрашиваю тебя, почему господин синтез уважаем, а его подоснова, госпожа эклектика, нет? Почему? Это же Фун-да-мент, вот что это такое, это ж основа, блин!..» – Возопил Великий.
Вопль повис в небесах. Я молчал, поняв нутром, что именно его возмутило. Но Великий сам, поутихнув немного, горестно молвил, как несправедливо обиженное дитя:
– Эклектик… я знаю… я сам эклектик… вот потому, вот почему… но какой же я, на хер, фашист? Разве я потяну на фашиста? Не-е, не потяну. Чегой-то не того тут, не в ту степь езда туточки, братцы…»
***
И ещё отрывочек нашёлся, на ту же тему. Видать, зацепила…
***
«Эклектизм, вездесущесть – путь нейтрино. Земное усилие освободиться от гравитации, смертности, массы. Устремлённость стать в мирах сквозистым, свободным нейтрино. Всё видеть, всё слышать, не зависеть от пространства-материи-времени, проникать всюду, куда хочется, быть вселенским цыганом.
– Путь кочевника в мирах!..»
Из записей и планов Великого:
«Относительный герой». Сумасшедшая мысль о таком герое, который как бы есть, и в то же время его как бы и нет. Ну вот, например – движется повествование, основные (настоящие) герои действуют, влюбляются, конфликтуют и т.д., в общем, совершают всё то, что положено обычным героям. Но иногда возникает сквозь ткань романа некая отвлечённая, добавочная, придуманная фигура, как в математике принцип дополнительности. Это чудище, этот «относительный герой» начинает нести ахинею, вмешиваться в сюжет, вякать свои «квак-чвяк», «хурр-муррр», «правая-левая полоса», «Небо сильное-сильное», «гу-гуу» – и т. д. То есть, воет-подвывает абсурдная природа, подспудный, задавленный мир пращуров. В этом вое просматривается иная, тайная правда, которую не могут выразить основные герои. Может только «относительный», дополнительный герой, возникающий как бы со стороны.
Выглядит «относительный герой»