Честью гордые. Пушкин, декабристы и сказочная Сибирь. Татьяна Муратова
Дом декабриста Сергея Волконского был перевезен из села Урик и реконструирован в 1845 году. Так как обе хозяйки своим умом и образованием были как бы созданы, чтобы сплотить всех товарищей в одну дружескую колонию, а присутствие детей в обеих семьях вносило еще больше оживления и теплоты в отношения, их дома посещали не только товарищи по ссылке – но и те, кто принадлежал к культурному иркутскому обществу. Особенно многолюдно и шумно проводились зимние праздники в доме Волконского. Сама хозяйка Мария Николаевна любила общество и культурное развлечение. Она сумела превратить свой дом в один из центров иркутской общественной жизни. У нее часто устраивались балы, маскарады, любительские спектакли и другие развлечения. В женах декабристов мы признаем классические образы самоотверженной любви, самопожертвования и необычайной энергии. «Уже одна открытая жизнь в доме Волконских, – пишет Белоголовый, – прямо вела к сближению общества и зарождению в нем более смягченных и культурных навыков и вкусов. Но и помимо того, как ни старались остальные декабристы не выдаваться вперед и сохранять свое скромное положение ссыльнопоселенцев, но единовременное появление в небольшом и разнокалиберном обществе 20-тысячного городка 15 или 20 высокообразованных личностей не могло не оставить глубокого следа. Некоторые из них, например, Николай Бестужев, Никита Муравьев, Юшневский и Лунин оказывали неотразимое влияние своими выдающимися умами, большинство же – тем глубоким и разносторонним просвещением, пробел в котором они тщательно восполнили во время своей замкнутой от мира, но дружно сплоченной жизни в Чите и Петровском заводе. Истинное просвещение сделало то, что люди эти не кичились ни своим происхождением, ни превосходством образования, а, наоборот, старались искренне и тесно сблизиться с окружающей их провинциальной средой и внести в нее свет своих познаний; все проведенные ими жизненные испытания наложили на них печать не озлобления, а безграничной гуманности. Естественно поэтому они скоро завоевали себе общую любовь и уважение в Иркутске. Благотворное влияние их на окружающую среду было глубоко, хотя, быть может, и не легко уловимо, потому что достигалось медленно и незаметно, не громкими фразами и не блестящими делами, а в разумной и всегда согретой гуманными наклонностями беседе и в личном примере безукоризненной честности во всех проявлениях своей будничной жизни, чем то животное прозябание и самоопошливание, какими отличалась жизнь тогдашнего провинциального захолустья. И нет сомнения, что весьма многие из иркутских чиновников и купцов, только в силу этого непосредственного обаяния просвещения, почувствовали большую потребность в духовных наслаждениях жизни, стали больше читать и особенно заботиться о том, чтобы дать своим детям по возможности совершенное образование. Недаром же в России самым глухим и неблагодарным периодом в истории русского