Нолдамак. Марина Мялина
она не попадала в поле моего зрения. Я уже соскучился по её разъяренному личику.
Я подсел к ней. Она на секунду взглянула на меня и дальше продолжила писать в тетради.
– Что делаешь? – полюбопытствовал я. На скамейке лежали листы с английским текстом.
– Я занята. Не мешай, – отрезала Рита, не отрываясь от работы.
По тому как она строчила текст и как горели её глаза, я понял: она действительно любит то, что делает. Только почему любимым делом надо заниматься на улице в такой холодный осенний вечер? И почему она одета не по погоде? Короткие джинсы, в которых виделись лодыжки, розовая толстовка и косуха. Ей что, совсем не холодно?
Рита ответила на мой последний вопрос: она подняла ноги на скамейку и прижала их к себе. Только сейчас я обратил внимание, что пальцы Риты покраснели. Такое пренебрежение к своему здоровью могло привести её к гриппу.
– Ты замёрзла. Предлагаю погреться у меня в машине.
Она проигнорировала моё предложение. Не хочет по-хорошему, значит, будет по-плохому. Я схватил листы со скамейки и пошёл к машине.
– Отдай статью, – Рита кинулась за мной. Она попыталась схватить листы, но я увернулся.
– Хочешь получить статью – залезай в машину.
– Никуда я с тобой не сяду, – кричала Рита.
– Иначе я разорву эти чертовы листы! – пригрозил я.
Рита сжала зубы. Она поняла безвыходность ситуации и села в машину, хлопнув с силой дверцу.
Я включил печку, обогрев сидения и радио. Она вопросительно уставилась на меня и протянула руку:
– Гони статью.
Я отдал ей один лист.
– А остальное?
– Я передумал. Ты отвратительно себя ведёшь!
Меня бесило, что она «брыкается», показывает свой характер. Ей холодно, и вместо того чтобы согласиться погреться, она включает «мне от тебя ничего не надо».
– Снова ты усложняет мне жизнь. К завтрашнему дню я должна перевести целую статью, – вопила Рита.
– Ты же супер-крутой переводчик. Тебе не составит большого труда это перевести на ходу.
– Это ещё что такое?
Я решил укротить строптивость Риты и выехал с парковки.
– Куда ты едешь? Марк! – кричала Рита, – Мы так не договаривались. Я выхожу, – она попыталась открыть дверцу, но я её заблокировал.
– Остынь, – как можно спокойнее произнес я.
– Марк! – обречённо вымолвила Рита и отвернулась к окну. Пусть обижается, всё это для её же блага. Я прибавил радио. Через некоторое время Рита повернулась. Её внимание привлекла песня. Она не сводила глаз с радио. Мужской голос пел о дороге в ад. Песня ей нравилась. Потому что на её губах появилась улыбка. Я решил воспользоваться тем, что песня подняла ей настроение и, как только музыка закончилась, я прервал наше молчание:
– Ты видела ночную Москву?
Рита замялась, она не знала, стоит ли ей вступить в разговор. Но потом всё же произнесла:
– Нет. Мы с Викой собирались погулять,