Укрощение демонов. Сергей Самаров
И ко мне это отношение к порядку через кровь перешло уже устоявшимся понятием, не подлежащим сомнению – на уровне условного рефлекса. Тем не менее не люблю, когда мою фамилию начинают обсуждать, а иной раз, грубо говоря, ею почти терроризируют. По крайней мере, мне лично это казалось унизительным, и я от подобных действий уставал. Но старший по званию всегда старший по званию, тем более прямой и непосредственный командир. И высказывания нашего комбата насчет моей якобы неприлично красивой для спецназа фамилии чем-то напоминают хамство сильного против того, кто не имеет возможности ответить. Это как-то совсем, мне кажется, неблагородно. Тем более для офицера, который, по моему понятию, обязан хранить и уважать не только свою честь, но и честь всех других, с кем ему приходится так или иначе соприкасаться.
Но вообще-то у нас комбат – человек вполне приличный, даже если не брать во внимание его профессиональную подготовку. И даже несмотря на его заскоки, я всегда отношусь к нему с уважением. Я сам офицер и не могу не заметить, как быстро подполковник Рябухин принимает решения в боевой обстановке, и эти решения всегда бывают интуитивно правильными. Не классическими, согласованными с общепонятными правилами, а именно интуитивными. Виктор Евгеньевич человек в армии не случайный, тоже не в первом поколении офицер, и принадлежность к офицерской касте, вместе с опытом спецназовца, позволяют ему не просто просчитывать, а прочувствовать те решения, которые он принимает, и действовать, сообразуясь с обстановкой. А это дано далеко не всем. Даже мне уже доводилось встречаться с высшим командованием, обладающим иконостасом наград разного уровня, но отдающим ненужные и даже вредные приказы. Неправильные приказы. Рябухин не из таких.
Я не слышал, о чем разговаривал комбат с кем-то в антитеррористическом комитете. Но новые данные он, видимо, получил. А если и не получил, что тоже возможно, то решил самостоятельно продолжать поиск пропавшей банды. Тем более мы своей разведкой дали ему повод определить примерное направление этого поиска. И не успел я вместе с солдатами своего взвода расположиться на отдых, как последовала команда к подъему. Началось выдвижение.
– Тицианов!
– Я, товарищ подполковник.
– Со своим взводом – в передовой дозор. Идем на то самое место. Показывай!
Взвод у меня, как, впрочем, и любой взвод спецназа ГРУ, легок на подъем. Просто встали и пошли. Вперед я выдвинулся сам, взяв с собой двух пулеметчиков, готовых подавить огнем противника в случае непредвиденной встречи. Вообще-то пулеметчиков выдвигают вперед обычно при передвижении по лесу и в условиях с ограниченной видимостью. Один пулеметчик в состоянии подавить несколько автоматчиков и этим дать возможность другим бойцам подготовиться к бою и правильно оценить обстановку. Но в этот раз я выставил пулеметчиков потому, что противник был где-то рядом, и в то же время было неизвестно, где он.
Следом за нами на дистанции трех метров подполковник пустил старшего сержанта с радиоузла, но это был не радист, а какой-то специалист с рюкзаком, из которого торчали над его головой четыре мощные, в палец толщиной, антенны.