Из жизни фотомодели Зингер. Ольга Ильинская
соловьём разливаться, рассказывая, как цементную стяжку на втором этаже сделает, как с проводкой будет что-то инженерно-заковыристое вытворять. А Димон в это время подсчитывал. Сколько ему ипотеку выплачивать? О-ёй! Вот кабала так кабала! Итак. Он брал на пятнадцать лет. Офонареть, как долго! Нужно срок укоротить. До десяти лет хотя бы. Да, до десяти! Если сейчас банку тысячу долларов в месяц платит, то, если укоротить срок, получится почти две тысячи. Мда, дороговато. У Димона заныло сердце, и так страшно стало, как будто его в НХЛ не пускают (ему в детстве снилось, что дяденька в сереньком пиджачке дверь, где «НХЛ» написано, перегородил и ласково твердит: «Не пущу!»; Димон тогда в слезах просыпался, и мама его успокаивала). Сейчас былой страх вновь вернулся. А если он не потянет?.. И банк конфискует дом?.. Что будет с бабушкой и тётей? И от такого позора не отмыться! Димон глубоко вздохнул. Не допустить! Обратного хода нет. Он постарается, будет много работать… И – «безумству храбрых поём мы песню!» Димон лихо тряхнул своей бритой головой и успокоился.
Пока придётся жить с родителями. (Душу отводить можно будет в студии папанькиного друга). Дворец – бабушке. И баста!
Димон не жалел, что так вышло. У него всё пело внутри! Никогда ему не было так хорошо, как сейчас. Он видел искромётную радость в глазах близких, и сам радовался. Он был оглушен счастьем!
…
…Бабушка и дедушка развелись, когда Димону исполнился год. Дед влюбился. Его можно понять, мужик видный, моложавый, с профессией – Инженер Инженерович, и не рядовой, а заместитель главного. С таким не стыдно в люди выйти, и приударить за таким не стыдно. И нашлась одна такая, типа, «люблю – не могу», без конца носила ему документы в кабинет на подпись. Разрез юбки – по самое некуда, декольте – как у порнозвезды. Не устоял дед, клюнул и попался в сети. Загулял.
Дети его не поддержали. Отец в том числе. И не потому что бабушка плакала навзрыд. Посмотрели бы вы на эту молодуху! У неё же всё на лице написано: «Вперёд. И по трупам». С периферии. Провинциалка. И она не хочет выгодно устроиться в столице? Ой, ли! Да она спит и видит, как прописаться в Москве, да оторвать лишний метр для себя.
Но дед был иного мнения. Он считал себя выдающимся мужчиной, за которым женщины идут в огонь и в воду. Может, тешил себя, а может, был в чём-то прав, бабушка-то по нему с ума сходила. Но, в общем, закончилось всё прозаично. Разменяли «полуторку» на окраине: бабушке с тётей две комнаты и деду – комната. Без всяких доплат. Дед потом добавил и купил квартиру, пусть и однокомнатную. В кредит влез. До сих пор выплачивает. А молодуха его и в ус не дует. Хочет работает – хочет нет. И погуливает, говорят. А чего удивляться? Детей у них нет (постарели дедовские сперматозоиды), а жизнь есть. Что ещё делать в этой жизни?
По праздникам дед навещал бабушку с тётей (то есть с родной своей дочкой), в гости к сыну, отцу Димона ездил. Димона, внучонка единственного,