Законодатель. Том 2. От Анахарсиса до Танатоса. Владимир Горохов
масштабность, а главное критичность, требуют убедительных доводов, достоверных глубоких ответов. А их нет и, к сожалению, негде взять. Анахарсис ни перед чем не останавливается.
Вот так весь вечер, словно клещ, вцепившись в Солона, скиф не мог насытиться его ответами и задавал всё новые и новые вопросы. Создавалось ощущение, что он хочет познать всё и сразу, причём познать не кое-как, но глубоко, серьёзно.
Когда, наконец-то, Анахарсис, устал от собственных вопросов, он отвлёкся от размышлений и стал с интересом обозревать предметы, находящиеся в этой комнате. Увиденная им картина была поразительной. На стене висела древняя кифара, подаренная некогда фиванским жрецом Менхофрой. Рядом с ней красовался кинжал, преподнесённый фараоном Нехо. Тут же стояли два копья, а чуть поодаль висел меч. Ещё дальше лук, с колчаном стрел. А в углу… В углу комнаты величественно стоял красивый треножник, на котором виднелась надпись. Анахарсис никак не мог понять, что же там, на треножнике, написано. Он украдкой, по-мальчишески, подошёл к реликвии, даже слегка прикоснулся к ней. Тут же резко одёрнул руку и озорно посмотрел в сторону хозяина дома, как бы спрашивая: «Ругать не будешь?» Тот всем своим добродушным глубокомысленным видом давал знать, что не возражает – смотри. С изумлением Анахарсис прочитал на треножнике потрясшую его надпись: «Мудрейшему из мудрых». От восхищения он стоял с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. Затем рукой нежно провёл по надписи. Ещё раз прочитал начертанную на треножнике надпись, в трепетном испуге снова одёрнул руку. В сей же момент у него пробежал мороз по коже, и вскружилась голова от столь значимых слов. Видимо, только теперь до него дошёл подлинный смысл прочитанного. Мыслимо ли такое, ему – варвару, хоть и царевичу, выпала честь прикоснуться к божественнейшей вещи. Он хотел было вновь погладить надпись, но тут же спасовал, резко одёрнул руку, словно бы обжёгся. Впечатление от увиденного и прочитанного на треножнике было ошеломляющим. Такие слова могут тяжело ранить даже Анахарсиса, правда, могут и сильно вдохновить. Пошатываясь, он медленно вернулся на место. Царевича объяло состояние, близкое к экстазу.
Солон, с большим интересом, молча наблюдал за новоявленным другом. Он ждал, что теперь тот скажет. Какими будут его мысли и слова после увиденного. Треножник, да ещё с такой впечатляющей надписью, не мог не повлиять на молодого скифа. Собственно не только он, но и любой другой человек при виде такой божественной реликвии разволновался бы, а то и вовсе растерялся. Надпись «Мудрейшему из мудрых» сразит кого угодно и где угодно и в любое историческое время. Поэтому как раз впору рассказать, откуда же у Солона взялся знаменитый, овеянный легендами треножник.
~3~
Как-то в канун очередной Экклесии в Афины прибыли посланцы с острова Кос. По слухам, прибыли они по важному делу, да что там важному – по делу небывалому, исключительному,