Звездочка моя!. Жаклин Уилсон
в решетчатое окошко и поглядеть, нет ли там кукол и не машут ли они мне розовыми пальчиками.
– Хочешь посмотреть, как там внутри? – спросил Марк, ассистент фотографа. И нажал на кнопочку сбоку. Домик распахнул передо мной все три этажа со всей обстановкой: тут кроватка, там половичок, на кухне печка, а в туалете – малюсенький унитаз с малюсенькой сидушкой.
Я принесла самого маленького медвежонка, не больше пальца, и провела его по дому, положила в кроватку, посадила на коврик, поставила к плите готовить овсянку и в конце водрузила на унитаз. Я совсем забыла про зубы. Я улыбалась до ушей.
Конфетка уже устала фотографироваться, няня (не Клаудия, а другая, то ли Рианна, то ли Агнешка, то ли Хильке) села ее кормить, и целых двадцать минут я могла играть одна. Моего медвежонка звали Пушинка (она девочка), и в семье медведей она всегда была самой младшей, зато в кукольном доме она быстро повзрослела и превратилась в миссис Пушиху, гордую хозяйку миниатюрного особняка. Я сделала ей фартук из кусочка ткани, и она суетилась по хозяйству, прилежно вытирая лапкой пыль.
Как только Конфетка поела, переоделась и снова была готова фотографироваться, я с большой неохотой отправила миссис Пушиху отдыхать в спальню и позировала на полу с сестрой, изо всех силой стараясь быть обаятельной. Но у меня ничего не получалось. Я все время забывала про зубы, склоняла голову набок и до того боялась закрыть глаза при вспышке, что не шевелясь и не моргая смотрела в объектив, и оттого глаза у меня сходились на переносице. А Конфетка, только-только родившаяся на свет, уже все умела. Улыбаться она еще не могла, зато до невозможности мило хлопала голубыми глазками, складывала розовые губки и сжимала мой палец, вовсю работая на камеру.
Когда наконец съемка закончилась и фотограф с ассистентом начали убирать все эти странные белые листы и серебряные экраны, а также бесконечные камеры, треноги, батарейки и провода, я вновь села возле кукольного домика. Я разбудила миссис Пушиху, и она с несчастным видом обошла каждую комнату, поцеловала каждый набалдашник у кровати, шерстяной край каждого коврика и все круги на плите. Она даже присела рядом с унитазом и тоже его поцеловала.
– Что она делает? Ее тошнит? – спросил Марк, подсев ко мне.
Я вспыхнула, испугавшись, что он решит, что я наказываю медведя.
– Она прощается с домом, – прошептала я.
– Она больше не хочет там жить?
– Это самый настоящий дом ее мечты! – ответила я, и он рассмеялся.
– Тогда скажи ей, что она может там остаться. Кукольный домик твой.
– Вы серьезно?
– Мы сначала хотели взять его напрокат, но аренда встала бы гораздо дороже, поэтому пришлось купить. А теперь что, тащить его в студию? Не вижу смысла. Так что, конфетка, оставь его себе.
На долю секунды у меня сдавило желудок, и я решила, что он хочет подарить домик не мне, а младшей сестре.
– Я не Конфетка, я Солнце! – упавшим голосом сказала я.
– Я знаю, дорогая.