Охота на Нострадамуса. Игорь Вардунас
что наступило новое утро, которое Господь показал ему, позволив еще раз проснуться. Старый человек пел, и ему было хорошо.
Было рано, витрины магазинов еще опущены, не выползли неторопливые поливальные машины, орошающие улицы фонтанами воды, в которых резвилась галдящая детвора, а школьные автобусы не развезли на учебу детей постарше, но старый Бо Дидди был уже на своем ежедневном посту. Скрипящее соло гармоники гулко металось между наседающими над медленно прогревающейся улицей коробами домов. Толстая Латифа, работавшая маникюршей в салоне за углом, по обыкновению высунувшись из окна и скрестив руки на необъятной груди, облокотилась на подоконник, покачивая в такт музыке подбородком, и ветерок шевелил ее многочисленные косички. Кативший мимо патрульный Джэф коротко просигналил, и, на мгновение прервав мелодию, одинокий музыкант поднял руку, просалютовав гармошкой. Потом выдержал паузу, облизнул губы и снова запел, морща покрытые кудрявым волосом щеки. Это был свой, привычный, размеренный мир, который неожиданно тепло принял переведенную в Чикаго Кейт в ряды своих обитателей. В первый вечер живущая сразу под ней Латифа даже испекла пирог.
За пару дней, что она провела в городе, направленная в Иллинойсский отдел конторы, Кейт пообвыклась просыпаться под музыку старого Бо. Простые, незамысловатые песенки напоминали ей о пластинках, которые в детстве ей давал слушать отец.
Маленький бельчонок,
Пора тебе в кровать,
Завтра день ведь долог,
И нужно отдыхать…
Почувствовав, что задыхается, Кейт села на кровати, сбрасывая с себя липкую простыню. Покрытое испариной тело противно знобило. Девушка зябко растерла дрожащие плечи. Потерянно оглядев пустую половину на смятой кровати рядом с собой, она поджала ноги и, уткнув в колени подбородок, запустила пальцы в налипшую на лоб челку.
– Господи, когда же это кончится? – тихим голосом жалобно спросила она сумеречную пустоту, нашаривая на тумбочке возле кровати пузатую баночку с таблетками. – Сколько еще можно терпеть?
Не надо было прекращать их пить. Но как же ей надоела вся эта терапия, этот проклятый курс, с силой навязанный психотерапевтом, который за отдельную сумму кое-как согласился не упоминать об этом в ее личном деле. Еще не хватало. Девушка чувствовала себя как последняя наркоманка. Надо успокоиться и попробовать еще хоть чуточку поспать. Разжевав горькую клейкую массу, Кейт снова легла, свернувшись под одеялом, и не заметила, как забылась. Было еще слишком рано, а музыка за окном успокаивала и баюкала.
Сон был приятный и напомнил дом. Или это просто вновь подействовали проклятые таблетки? Ей приснилась рыбалка с отцом, на которую они смотались незадолго до перевода. И она, наконец, впервые побывала в Канаде.
«Разрешенное время осетровой рыбалки – с 15 июня до 31 октября, количество выловленной рыбы – 1 штука в день» – гласило предупреждение на широкой табличке при въезде в речной заповедник.
Залитая багрянцем река Фрейзер образовывала самый большой бассейн в канадской