Любовь против правил. Шерри Томас
сочиняете стихи.
– Боже милостивый, нет. Я романист.
Хелена вздохнула с облегчением.
– Я не издаю беллетристику.
Его это не обескуражило.
– Тогда рассматривайте мой труд как мемуары.
– Не вижу, что вы сделали в своей жизни такого, что заслуживает быть увековеченным в печати.
– Разве я не упоминал, что это эротический роман – или любовные мемуары, там видно будет?
– И вы полагаете, что это подходящий материал для моего издательства?
– Почему нет? Вам нужны книги, которые пользуются спросом, чтобы субсидировать нудные произведения мистера Мартина.
– Это не означает, что я готова ставить название моей фирмы на порнографии.
Он откинулся назад с выражением притворного ужаса на лице.
– Моя дорогая мисс Фицхью, все, что возбуждает вас, вовсе не порнография. Зачем такие громкие слова?
Жаркое чувство захлестнуло ее. Ярость? Да… но, наверное, не только.
Она подалась к нему, стараясь наклониться достаточно низко, чтобы продемонстрировать прелести, скрывающиеся за глубоким декольте, и прошептала:
– Вы ошибаетесь, Гастингс. Меня возбуждает именно порнография.
Его глаза широко раскрылись от изумления, а она стремительно поднялась, взметнув пышные юбки платья, и ушла, оставив виконта одного.
– Могу я попросить вас уделить мне минутку? – спросил Фиц.
Хелена удалилась в свою комнату сразу же, как только они вернулись домой. Жена Фица, переговорив с экономкой, тоже направлялась к лестнице.
Она повернулась кругом.
– Конечно, милорд.
Ему нравился ее слегка игривый тон. Когда они только поженились, он считал ее пресной, как вода из-под крана, в то время как Изабелл казалась более опьяняющей, чем чистое виски. Но с тех пор он осознал, что у его жены острый живой ум, тонкое чувство юмора и иронический взгляд на мир.
– Полагаете, Гастингс когда-нибудь поймет, – спросила она, поднимаясь по ступенькам, – что циничное подшучивание – не самый лучший способ ухаживания за нашей Хеленой?
Жемчужины и бриллианты сверкали в ее волосах. Его графиня была далеко не прочь придать себе немного очарования по вечерам.
– Наверное, это приходит ему в голову постоянно, но он слишком самонадеян, чтобы изменить подход.
Милли управляла хозяйством из своей гостиной, расположенной этажом выше. Но когда они с мужем принимали посетителей по делам бизнеса или хотели что-либо обсудить, то всегда пользовались его кабинетом.
Она села на свое обычное место – в кресло по другую сторону письменного стола – и открыла веер, изящную вещицу из черных кружев на планках из панциря черепахи. Ее вкус в выборе украшений иногда удивлял его – этот веер был более чем соблазнителен. Но вряд ли можно было винить ее за то, что она оживляет свой обычно строгий гардероб одним или двумя неожиданными аксессуарами.
Она пробежалась пальцем в перчатке по черепаховым планкам.
– Вы хотели поговорить со мной о миссис Энглвуд?
Конечно,