Драконий пир. Светлана Лыжина
гостя, которого турецкий слуга вёл вдоль стенки шатра – туда, где во главе собрания сидел сам Караджа-бей.
Подойдя к нему на расстояние пяти шагов, Влад прижал правую ладонь к груди и, отвесив поясной поклон, произнёс положенное по случаю витиеватое приветствие:
– Желаю всяческого счастья верному слуге великого и непобедимого султана Мурата. Пусть твоя слава множится вместе со славой твоего господина. Пусть никогда не затупится твоя сабля и не ослабеют руки. Пусть хрустят вражеские кости под копытами твоего коня.
– И тебе всяческого счастья, Влад-бей. Садись и будь моим гостем, – ответил Караджа-бей.
Гостя усадили справа от хозяина, совсем рядом, и это говорило о том, что приглашение в самом деле было получено неспроста – предстояла важная беседа, – однако предводитель турецкого войска не стремился сразу перейти к делу. Обычай гостеприимства требовал сначала поговорить о пустяках. Или пустяками это только казалось?
– Небеса часто посылают нам дождь, а снега почти нет, – задумчиво проговорил Караджа-бей. – Выпадет и растает. Можем ли мы ждать настоящего снега в ближайшие дни?
– Я думаю, что настоящий снег мы увидим через неделю, – так же неспешно ответил Влад.
– Моим верблюдам такая погода неприятна, – заметил военачальник. – Холодная вода пропитывает верблюжью шерсть, и животные мёрзнут.
– Верблюды не созданы для северных стран, – сказал Влад, – но многое в таких случаях зависит от военачальника. Я слышал, что у одного искусного полководца даже теплолюбивые слоны могли преодолеть заснеженный горный перевал. Полагаю, что ты, Караджа-бей, не менее искусен в том, чтобы водить войска.
– Да, я тоже думаю, что мои верблюды не падут, – улыбнулся султанов военачальник.
Меж тем слуги начали разносить чай, подслащённый мёдом. В первую очередь, конечно, несли Карадже-бею и сидящим рядом с ним военачальникам. Влад же, чуть повернув голову, наблюдал, как один слуга держал поднос с чашками-пиалами, а второй наполнял их из большого медного чайника и по очереди подавал пирующим.
В Румынии чай пили разве что заезжие купцы с Востока, поэтому вид пиал, да и самого чайника казался юному румынскому князю необычным даже после четырёх лет, прожитых в Турции.
По традиции Влад получил чашку последним – гостю давали возможность убедиться, что хозяева пьют и питьё не отравлено. Слуга с поклоном протянул пиалу двумя руками, а Влад принял её правой рукой и, не торопясь, пригубил угощение.
Караджа-бей, сидящий рядом, целую минуту причмокивал, наслаждаясь напитком, и, наконец, решил, что обычай гостеприимства соблюдён, поэтому можно перейти к делу.
– Я узнал, где сейчас находится свинья Юнус, – произнёс турок, а Влад, услышав уничижительное наименование, прочно закрепившееся за Яношем Гуньяди, навострил уши.
– И где же эта свинья?
– За горами совсем близко. В большом городе в двух днях пути отсюда.
– В Брашове? –