Хранитель Лачубту-нгуо. Павел Валентинович Зубов
покинуть бункер, побросав свои пожитки. И многие из них, застигнутые врасплох, не успели это сделать и погибли. Причем на некоторых трупах отсутствовали явные следы борьбы. “Так что же здесь случилось?”.
Обыскав почти весь первый этаж бункера, больше не нашел ничего интересного, кроме пустых сейфов, да груды бесполезных вещей. На нижние этажи меня не пускал сломанный лифт. Хотя лифт-то может быть и работал, но управляющая консоль напрочь сожжена тем же самым охранным роботом. Сами двери лифта напоминали вход бункера – выдержат попадание снаряда. Направляясь к выходу, случайно наткнулся на одну еще не обследованную комнату. На мою беду, она оказалась закрытой. “Ну, это ненадолго”, – подумал, снимая с плеча любезно предоставленный одним костлявым военным автомат с подствольным гранатометом. С первого выстрела открыть монолитную дверь не удалось – они лишь немного прогнулась, но со второй попытки проход приоткрылся.
Внутри помещения меня ждала странная картина – скелет в белом халате был подвешен на длинной проволоке к решетке потолочной вентиляции. Удивительно, но вентиляция до сих пор работала и медленно раскачивала мертвеца, заставляя того греметь костями. “Кто-то не удержался и покончил с собой”, – подумал, разглядывая доктора. Как позже выяснилось, самоубийца действительно оказался доктором и не только медицинских наук.
Я осмотрел комнату – она напоминала служебное помещение со стеллажами, инструментами и всякими ящиками. На столе среди разнокалиберных отверток и ключей обнаружилась толстая тетрадь в кожаном переплете с прикрепленной позолоченной ручкой. У меня появилось предчувствие – док что-то написал туда перед смертью. Раздираемый любопытством, стряхнул с тетради толстый слой пыли и принялся ее листать в надежде узнать о причине самоубийства, а, может быть, и о произошедшем в бункере. И с первых же страниц понял – это так.
“Сергей Никифорович Чернышов. Заметки о ходе эксперимента о воздействии вируса Озерского на живые ткани и организм в целом”, – было выведено на первой странице быстрым, но разборчивым почерком. Пробежав глазами по желтой исписанной бумаге, я совершенно забыл о боевом роботе и о ждущих снаружи пустырниках. Этот дневник собирался рассказать нечто действительно важное, и мне просто необходимо прочитать его до конца.
Глава 21
Дневник
Сергей Никифорович Чернышов. Заметки о ходе эксперимента о воздействии вируса Озерского на живые ткани и организм в целом.
14.05
Сегодня всеми уважаемый профессор Владислав Григорьевич Озерский закончил работу над созданием второй версии вируса под кодовым названием “Сибирская Ярость Озерского”. Или сокращенно СЯО-2. Вспоминая проблемы при испытании первой версии “Ярости”, я решил вести параллельные записи обо всем происшедшем во время экспериментов помимо официального журнала. Это поспособствует составлению наиболее подробного отчета со всеми побочными действиями вируса, что